Дикий батальон

Вот и зал. Перед возвышенностью — «капитанским мостиком» — толпой стоят все офицеры и прапорщики 3-го ЗРДН. На своем месте сидел командир дивизиона подполковник Бобов Василий Степанович.

Меня с силой швырнули в толпу наших. Я с ходу врезался в Серегу Модаева.

— Здорово, Серый! Что это за цирк у вас тут?

— Тихо. Сейчас все узнаешь!

В стороне стоял Гусейнов.

Гусейнов был не дурак. Но позер страшный, любитель «сыграть» на публику. Речь его предназначалась скорее не нам, а его ополченцам. Уже более четырех лет длился Карабахский конфликт. Поначалу он выражался в стихийных погромах и грабежах с обеих сторон. А около года назад и Армения и Азербайджан перешли к открытым вооруженным столкновениям.

Наша часть была дислоцирована на территории Азербайджана, на границе с Карабахом. С одной стороны, мы искренне сочувствовали армянам, все-таки наши, братья-христиане, но дабы не злить азербайджанских аборигенов, демонстративно не принимали участие в яростных спорах и мелких стычках.

Каждая сторона перелопачивала массу архивов, доставая из них пыльные, ветхие документы и, потрясая ими, кричала, что эта земля принадлежит именно его народу.

Были эмиссары с обеих сторон, нам предлагали огромные деньги, чтобы продали оружие, или пошли к кому-нибудь наемниками, инструкторами. Энтузиазма и охотников повоевать с обеих сторон было много, а вот офицеров, способных из толпы гражданских сделать подобие боеспособного подразделения, было явно недостаточно. Для нас же главным было просто нести боевое дежурство. Как мы шутили: «Нести свой крест — БД». И всем отвечали на азербайджанском я зыке: «Карабах — лязимды, КП- бизимды» (Карабах — ваш, КП — наш).

И вот Гусейнов начал:

— Вы захвачены народно-освободительной армией Азербайджана (свист, аплодисменты «захватчиков»)! Все имущество, оружие теперь принадлежит нам (снова одобрительный шум)! А вы объявляетесь пленными!

Захватчики заорали что-то на своем языке. Визг, писк, радостные вопли. Мы набычились. Еще бы, чтобы какая-то сволота захватывала в плен советских офицеров! Хрен вам в ухо!

Рядом стоящий прапорщик Сеня Морозко дернулся, вырвался из-под упертого в шею ствола автомата. Обернулся, схватился руками за ствол и цевье, вырвал автомат из рук боевика-ополченца, ударил его в пах ногой. Джигит-боевик с диким воем сложился пополам и, зажав разбитое свое «хозяйство» руками, покатился по полу.

Морозко передернул затвор и повел стволом поверх голов:

— На пол, ублюдки!..

Неожиданно громко ударил выстрел, и Морозко рухнул лицом вниз, не закончив фразы. Я лишь успел заметить, что на груди его образовалось большое красное пятно, а под курткой-«афганкой» что-то стало торчать. Когда он упал, мы увидели входное отверстие от пули в спине.

Гусейнов опустил пистолет.

Ну вот, а я еще думал, что он идиот, раз держит автомат на левом плече. Думал, что так профи не поступают. Ошибался. Недооценил я этого шакала. Никто из нас ранее не принимал этих боевиков-ублюдков всерьез. Ну, захотелось мужикам покуражиться, нацепили на себя оружие, питаются в кафешках придорожных бесплатно, мелким рэкетом промышляют. Теперь придется считаться с ними.

4

Мы же не пехота, а инженеры. Наше оружие — ракеты. Все из нас проходили общевойсковую подготовку в училище на 1–2 курсах, но это все быстро забывается.

Мне в этом плане было легче. Я оканчивал командное училище связи. И весь наш батальон готовили для Афганистана. Учили именно воевать, а не просто командовать, учили выживать самих и спасать подчиненный личный состав. Учили, как выполнить боевую задачу и сохранить солдат. А это непросто, ой, как непросто! Учили убивать. Учили «жрать» всякую гадость, но выжить. Выжить!

Я открываю глаза, осматриваю наше узилище. Горько усмехаюсь. Видимо, эта подготовка мне сейчас пригодится. Еще как пригодится. Я сплевываю на бетонный пол вязкую смесь крови и слюней, что накопилась во рту. Глотать больно, голова кружится. Подташнивает. Послышались какие-то неясные звуки в конце коридора. Прислушиваюсь. Может, Витьку бьют? Непонятно. Откидываюсь на прохладную стену. Голову приятно холодит. Господи! Не лиши меня разума, памяти! Лучше убей, но память оставь! Закрываю глаза и вновь вспоминаю.

Эта подготовка для выживания пригодилась и во время прохождения службы в ПВО. Постоянно проводил показательные занятия по общевойсковой подготовке. Что-что, а командиров из нас готовили неплохих. Личный состав, несмотря на то, что было много всяких раздолбаев, технику знал, боевое дежурство нес хорошо.

Я улыбаюсь своим мыслям. Господи! Кажется, что все это было в прошлой жизни, хотя не прошло и двух недель с момента пленения. Собственной кровью мы с Виктором пишем на стенах, отмечаем дни заточения. Кто мы, откуда. Расписываем всевозможные проклятья на голову «Мудаева», Гусейнова. Вкратце описываем, что с нами произошло.

Как потом рассказали, первым захватили командира дивизиона подполковника Бобова. Кто-то из местных наводил. Это факт. Знали досконально расположение боевых постов, наиболее важных узловых центров. Скорее всего, это Гусейн. Падаль! Шакал вонючий!