Дикий берег

– Наконец-то! – обрадовался Артем. – Открой глаза! Колян кому-то сильно мешает. А обвал устроить – пара пустяков. Ты голову подними и посмотри, какая там сверху сыпуха. Один камешек толкни легонько, и все само собой случится. Тебе останется только подождать немного и крик поднять.

– Да ничего не пара пустяков, – Денис послушно поднял голову, незаметно для себя увлекаясь дикой идеей. – Не факт, что за одним камнем другие посыпятся. Может получиться, что один столкнешь, и на этом все. Гарантий никаких.

– Ну, не посыпятся, и черт с ними. Одного камешка тоже будет достаточно, если удачный момент выбрать. Сверху по башке прилетит если, другие и не понадобятся. Ты вспомни, хмырь этот сам рассказал, что Колян вниз спустился, а он сверху задержался типа. Что ему вверху делать было, если они все там уже осмотрели? Зачем они вообще наверх полезли? Укрытие от дождя искать? Кому другому расскажи. Лучше воспитаннику младшей группы детского сада. Нет, Серега этот специально сюда пошел, чтобы родственничка устранить по-тихому. Никто же не видел, что там было на самом деле.

Денис вдруг поймал себя на мысли, что соглашается с доводами Артема, кивает головой на каждое слово, как бандерлог под страшным взглядом мудрого удава Каа. Черт знает что! Артем-то, оказывается, манипулятор. Убедит в чем угодно, и не заметишь, как сам себя оговоришь. А вдруг он прав? Ведь в самом деле никто не видел, что произошло. Денис вспомнил, как смотрел через мелкую сетку дождя на три удаляющиеся фигуры. Вот они поднялись на скалы, вот пропали из виду, вот снова появились, но не все. Сначала один, потом второй… потом второй развернулся и пошел в противоположную сторону, почти моментально пропав из поля зрения. Кто это был? Колян, спустившийся вниз первым? Или сам Серега, усыпляющий бдительность намеченной жертвы? Или Иван, которого Артем не хотел брать в расчет? А почему, собственно? И где все это время был третий?

– А почему ты Ивана не берешь в расчет? Он ведь тоже там был. Может, это он как раз камешек подтолкнул легонько?

– А ему-то это зачем? – искренне удивился Артем.

– Ты же сам говоришь, что убийце надо Коляна устранять теперь. Почему бы убийцей не оказаться Ивану?

– Да ну, не может быть. Какой из него убийца? Аспирант и хлюпик к тому же. Ты вспомни, его чуть не вывернуло, когда Ольгу нашли. Он даже к телу подходить близко не стал. И ты хочешь сказать, что вот это вот естественно-научное недоразумение двум человекам головы раскроило подручными средствами? Да он бы обблевался там же. Из него убийца, как из меня балерина. К тому же он из-за ноги своей еле идет. А Серега, наоборот, все время круги нарезает. От одного к другому. Слушает, кто что скажет, и выводы делает. Это он, точно тебе говорю. И он не остановится теперь, как зверь, который крови попробовал. Видишь, он даже брата не пожалел, маньяк.

Денис посмотрел на ворочающего камни с одержимостью тяжелого экскаватора Серегу, на до сих пор бледного Ивана, пытающегося трясущимися руками сдвинуть слишком большой для него булыжник, и пожал плечами. Попробуй разберись тут, кто маньяк, а кто нет. Если вообще можно всерьез относиться к бреду Артема, имеющего на Серегу зуб. Ладно, все рассуждения потом. Сейчас надо завал разобрать.

Внезапно подумалось, что надо будет никого не подпускать к телу Коляна. Самому все осмотреть и найти эту чертову бумажку, из-за которой так переживает убийца. Пусть она лучше у Дениса будет, он как-нибудь сумеет за себя постоять. А вот еще один труп из числа туристов – это совсем уже перебор.

* * *

Ивану удалось наконец унять предательскую дрожь в руках. И тошнота как будто прошла, стало полегче. С детства у него так: стоит испугаться посильнее, как сразу мутить начинает и слюна такая вязкая, как клей канцелярский. Раньше такие полупрозрачные флакончики были с клеем, еще до всяких клеящих карандашей. Иван еще их застал. Крышечка у такого флакончика была острая, приплюснутая с двух сторон. Ее нужно было проткнуть сверху толстой иголкой и, перевернув, возюкать этим пластмассовым носиком по бумаге. Клей вытекал через эту дырочку, а потом засыхал снаружи, облепляя крышку неопрятными потеками. Маленький Иван однажды попробовал, каков этот засохший клей на вкус, – высунул язык и, зажмурившись для храбрости, лизнул крышечку. У клея был едва различимый солоноватый привкус, и от этого Иван расстроился ужасно. Обидно было, что так долго готовился, настраивался и храбрился, а в результате оказалось, что ничего ужасного нет – только легкий солоноватый привкус. А ведь он тогда чуть в обморок не упал от волнения, так переживал. Очень обидно, когда готовишься к чему-то страшному, а оно на поверку оказывается ерундой. Только ведь это потом выясняется, что ерунда, когда уже успел испугаться до ватных ног.