Дикий. Его неудержимая страсть (СИ)

— А, — отмахнувшись, подруга и сама смотрит на меня во все глаза, — где я только не была это время. Ты сама-то как? Брендовые шмотки, — ее глаза цепко вонзаются в мою кожаную куртку, сумку, перемещаются на лицо, — прям цаца. Выглядишь на сотку. Богатого хмыря подцепила?

— Я бы назвала это по-другому.

Потрескавшиеся губы искривляются в усмешке.

— Ну поняяяятно. Молодец, чё.

— Ты сама как? Как парни?

Тут серые глаза стекленеют, опускаются в землю.

— Антон умер, слышала?

О Господи! Невольно отшатываюсь, ошарашенная новостью.

— Как? Когда?

— Полгода назад, — сделав затяжку, Вика выдыхает густой дым и возвращает на меня взгляд бесцветных глаз. — Передоз.

Чувствую, как земля начинает уходить из-под ног. В груди больно и тоскливо сжимается. Антон был моим близким другом. Точнее, я для него была больше, чем просто друг, но это не мешало нашему общению.

— Это ужасно, — выдыхаю, стараясь переварить новость, — а Дима?

— Дима кинул меня, — усмехнувшись, Вика обхватывает себя свободной рукой и трется щекой о грязный воротник пальто, — мудак. Я так его любила, а он…

Мне становится ее дико жаль. Мы вчетвером были очень близки в детском доме и после выпуска оттуда. Стояли друг за друга горой. Прошли огонь и воду. Голод, холод, отсутствие крыши над головой. Потом я ушла, понимая, что жизнь утаскивает меня на дно. Травка, алкоголь… Это было не для меня. Мне хотелось добиться большего. А теперь видя, как жизнь потаскала Вику, сердце болезненно колит за нее и парней.

— Поехали ко мне? — предлагаю, тронув дрожащую подругу за плечо.

Ви поднимает на меня полные надежды глаза.

— Серьезно? А твой не будет против?

— Не будет. Пообщаемся. Сто лет не виделись.

— Ну окей.

Глава 7

Марина

— Ваааууу, — Ви восхищенно присвистывает, когда мы входим в квартиру. Скидывает с себя обувь, пальто вешает на крючок. — Слушай, Рина, где ты такого мужика отхватила, посоветуй?

Вика никогда не лезла за словами в карман. Собственно, как и я. Это была наша с ней отличительная черта. Словесные бои в детском доме нам проигрывали в холостую.

Да и спорить сейчас с ней нет смысла, доказывая, что не мужик вовсе хозяин всего, что находится в квартире. Я пока на такую роскошь не заработала.

— Он сам меня нашел, — пожимаю плечами, и в доказательство телефон в сумочке начинает наяривать.

Матвей. Неужели освободился и нашел на меня минуту? Ехидные слова так и застревают в горле.

Вика бросает любопытный взгляд на экран. При ней у меня нет желания выяснять отношения, поэтому пройдя вперед, я отвечаю на звонок и, отчеканив «Я занята», сбрасываю. Пусть поварится в моем котле.

— Блин, как тут красиво! Снимаете хату или ваша?

Продолжает с восторгом крутить головой подруга.

— Наша. Выкупили не так давно, — отвечаю через плечо, — кофе хочешь?

— А есть что покрепче?

Догнав меня, Ви продолжает осматривать нашу квартиру-студию и усаживается за барную стойку.

— Вино, коньяк, виски.

— Давай виски. И похавать охота.

Достав из холодильника оставшуюся после ужина пиццу, разогреваю ее в микроволновке.

— Так ты не сказала, что за мужик у тебя? — адвокат позавидовал бы её настойчивости.

Не люблю трепаться о нас с Матвеем, но в принципе она с ним уже когда-то пересекалась, поэтому…

— Помнишь, когда мы ходили в клуб, то встретили там твоих знакомых. И среди них был Матвей.

Брови подруги сходятся к переносице, словно она силится вспомнить, а потом удивлённо взлетают вверх.

— Это псих что ли тот? Который тебя за шею из-за стола вытащил?

— Да, — улыбаюсь, вспоминая, что тот вечер стал переломным в наших с ним отношениях, — тот самый псих.

Мой псих…

— Ну ты мать отчаянная. Он же безбашенный, — наклоняется вперед и понижает голос, как будто ее может кто-то услышать, — бьет тебя?

Я начинаю смеяться.

— Скорее, я его.

— Мдааа, — схватив с тарелки кусок пиццы, Вика жадно вонзается в него зубами, — нууу, если у него столько бабок, то конечно можно и потерпеть.

— Ви, ты когда-нибудь видела, чтобы я терпела, если меня били? — усевшись напротив, протягиваю ей стакан с виски. Себе разбавляю колой.

В детдоме приходилось не раз стоять за себя, так что, если нужно кому-то врезать, это я только пожалуйста. Бедной овечкой блеять не стану и подставлять вторую щеку тоже.

— Нет, но тут такие бабки. Один телик чего стоит. И сережки в твоих ушах.

В чем — в чем, а в дорогих вещах она всегда разбиралась. После выпуска у красотки Вики было много папиков, но куда они все делись сейчас?

— Я люблю его, Вик, и дело не в бабках.

— Ой, — презрительно отмахнувшись, подруга стучит своим стаканом о мой и отпивает сразу половину содержимого даже не поморщившись. — Не говори мне всей этой мудотени. Меня, вон, тоже любили, и где все эти мужики? Нет их.

— Ты где сейчас живешь-то? — цепляюсь за возможность перевести тему с себя на нее. — Работаешь?

— Да так, — прожевывая, Вика делает еще один глоток из стакана, — снимаю однушку с девчонкой одной. И работаем вместе.

— Там же?

Многозначительно вскидываю бровь, специально не озвучивая место работы. Последний раз, когда мы виделись, работой она называла секс за деньги.