Дикий. Его неудержимая страсть (СИ)

— Завершающий. — подтверждаю, только чтобы она меньше цеплялась к словам. Рина никогда не была суеверной, но сейчас уделяет внимание даже таким мелочам.

— Кэш, готов? — в дверной проем заглядывает Миха, и вместе с ним внутрь просачивается голос анонсера, объявляющий Асманова.

Публика свистит, оглушая восторгом. Конечно, бойцов такого масштаба у нас еще не бывало.

Рина шумно втягивает воздух и проводит ладонями по лицу.

— Да! — киваю, разминая плечи.

Нужно сделать этот вечер незабываемым!

Шагаю вперед и когда уже собираюсь выйти в озверевший предстоящим зрелищем зал, Рина резко хватает меня за руку, разворачивает к себе и впечатывается губами в мои.

— Сделай его, Матвей!

Моя девочка!

Ныряю языком в горячий рот, одновременно с этим отвешивая звонкий шлепок по упругой заднице, а потом под зверские аплодисменты направляюсь к «клетке».

Марина

Возвращаюсь на свое место и испепеляю ненавистным взглядом этого Исмаила. Боже, какой же он! Груда мышц. Матвей, конечно, не слабее, но ему впервые предстоит сойтись с таким сильным соперником.

— Эй, Марин, не нервничай. Это я должен нервничать. Поставил на этого Асманова и теперь думаю, как бы не оказаться в пролете. — звучит слева с легкой насмешкой, заставляя меня кремировать глазами теперь уже Андрея.

— Еще как окажешься! А будешь много говорить, еще и улыбаться станешь реже из-за отсутствия передних зубов.

Борзов смеется, а потом толкает меня кулаком в плечо.

— Все будет хорошо. Это же Кешнов!

Знаю я, что это Кешнов, но легче от этого не становится!

Первые два раунда Матвей берет довольно легко, но как я уже успела понять — это была легкая разминка. Асманов довольно холоден и сдержан, Кешнов же открытый флакон с бензином. Из него хлещет адреналин, и только мне заметно, как каждый раз, когда кулак противника попадает ему в грудь, любимое лицо едва заметно искажается.

На третьем раунде эта глыба льда начинает показывать свои истинные умения и заставляет мое сердце просто сходить с ума. А под конец и вовсе проводит два удара слева Матвею по голове. Публика довольно визжит, наблюдая за тем, как он прибавляет в активности, а мне хочется взять Калаш и перестрелять их к чертовой матери!

Что вы орете, кретины? Неужели не видите, насколько это больно? Я подскакиваю, но тут же сажусь обратно, чтобы своими резкими движениями не привлекать внимание Матвея. Иногда я ловлю на себе его взгляд, и кричать хочется от безысходности. Кинуть ему гранату, и чтобы запихнул ее в рот этой глыбе за то, что тот просек болевую точку Матвея и теперь намеренно наносит удары прямиком в грудь.

Матвей закрывается от них, а потом в одно мгновение, отскочив в сторону, бьет правый кик и валит Асманова на пол. Падает на него и проводит удушающий! Ну же, давай! Кажется, я кричу это вслух, но мой голос перебивает ор публики. Айсбергу удается выкрутиться из захвата Матвея, и локтевым ударом этот скот бьет ему прямиком в грудину.

Меня прошибает фантомной болью, когда я вижу, как Матвей опирается ладонью на мат. Мышцы на его руках напряжены так, что кажется, они вот-вот лопнут. Вены натянулись под кожей. Он крепко сжал зубы и зажмурил глаза. Тут я уже не могу сидеть на месте. Меня подкидывает осознанием, что что-то не так. Ему больно! Очень больно!

Матвей

Ссссссука!

Рефери засчитывает третий раунд за Асмановым, а я, блядь, просто пытаюсь дышать. Мудило по ходу сломал мне ребро. Поймал то, что я стараюсь поворачиваться к нему другой стороной, и начал намеренно бить именно туда. Правильно. Идеальная тактика. Только мне, блядь, сейчас так херово, что и дыхнуть не получается. Пот застилает глаза, пока я пытаюсь перетерпеть адовое жжение в грудной клетке. Легкие вроде бы не зацепило, а это главное. С болью я справлюсь. Эту суку приручил давным-давно.

Анонсер орет что-то о том, что Кешнов сегодня сдает. Поднимаю руку и тычу ему фак. Пошел ты! Не дождешься! Превозмогая жалящий огонь в ребрах, встаю на ноги и тут же натыкаюсь на перепуганный взгляд зеленых глаз. Рина вцепилась руками в ограждение. Обычно так близко не подпускают никого, но для некоторых всегда путь открыт. Она входит в это число. Она и… Елисеев. Крыса стоит в другой стороне, сосредоточенно наблюдая за тем, как я пошатываясь выпрямляюсь. Он притащил сюда сегодня немало шишек крупного бизнеса, которые, как мне доложили, поставили ооочень крупные суммы на Асманова, и, если он сегодня проиграет, достанется в первую очередь Елисееву. По свистку араб подбирается. Бровь над его левым глазом рассечена, нос раздулся, и из него сочится кровь, но впервые за весь бой на его лице появляется эмоция удовлетворения. Ему в кайф то, что он теперь знает, как меня убрать, и с этой секунды начнет играть со мной, потому что думает, что уже победил.

Подавись, не так быстро! Я слишком много отдал, чтобы позволить тебе уделать себя.