Дикий физалис

Не найдя Дашу в квартире, Ангел набрал ей и узнал, что она уехала в деревню. В Нефтяник. Телефонный разговор длился недолго:

– Привет, ты где?

– Привет, я уехала в Нефтяник. Сейчас собираюсь на вечернюю прогулку. Приезжай, если хочешь. Я надолго.

– Понятно. Посмотрим. Пока.

Больше нечего было сказать. Ангел надеявшийся, что Даша выслушает все, что с ним произошло, и даст хотя бы какой-то комментарий. Но внезапный уезд лишил его возможности поделиться этим с ней, а по телефону обсуждать сегодняшние происшествия он не хотел, и остался наедине с огромным потоком мыслей и вопросов, требующих ответа.

В этот пятничный вечер температура в Москве перевалила за 25 градусов, вдалеке только-только «начиналось» багровение – была самая жаркая пора дня, когда нагревшийся за день воздух нещадно прятался в комнатах без кондиционеров и с не занавешенными окнами. Одинокий обрубок облака был подвешен где-то на небосводе, словно клочок бумаги. По улице сновали толпы людей, машины на дороге стояли.

Ангелу вдруг захотелось выйти на улицу. Он решил написать старому университетскому товарищу, в своё время знатному гуляке, чтобы назначить дружескую встречу, на которой, вероятно ему бы и удалось обсудить все сегодняшнее.

Этот парень, Ян, жил сейчас где-то в Отрадном, снимал квартиру. Он сразу согласился встретиться с Ангелом. Встретились в баре. Ангел рассказал про девушку с чёрными волосами, про Михала с Давидом и про Дашу. Был выслушан внимательно, со своевременными смехом и вопросами, но никаких сколько-нибудь дельных комментариев не получил, кроме:

– Козёл – это символ плодородия, мужской силы. Может этот Михалыч как амулет его использует и везде таскает, и холит, и лелеет. Как ещё раз? Константин? Аа, Давид, ха-ха, пипец.

«Пипец» подумал Ангел, стоя возле бара после двух кружек пива, только что попрощавшись с товарищем, уехавшем на такси. Было не поздно, около одиннадцати часов вечера.

Ангел решил, до кучи, прогуляться до дома пешком. Идти надо было, наверное, около сорока минут, или час. Но Ангел решился – ему надо было развеяться, отдохнуть, подумать над своим неоконченным сценарием. И уже завтра можно будет возвращаться ко всем этим делам.

Он шёл по узкой улице с обеих сторон утыканной заведениями и размышлял о жизни. Почему это все с ним происходит? Что движет им? Что впереди?

Почему, если он хочет и делает – он не получает того, что хочет? Вот уже сколько лет он пишет, но все равно что-то не даёт ему права назвать себя писателем, вернее называться им, быть известным как писатель – в обществе. Ведь все люди одинаковые – у всех есть призвание, многие его находят, многие добиваются успеха, кто-то в двадцать, кто-то в сорок, кто-то в шестьдесят пять. В глубинке доля успешных меньше – но так кажется только столичным, потому что в провинции успехом считается достижение дефолтного для столицы положения. «На местах» мера успеха – деньги, власть – только такая, ограниченная группа ценностей. В столице, в развитых местах, где деньги зачастую оказываются «ресурсом по умолчанию», нормы успеха искажаются, появляются новые основные цели – вклад в искусство, выражение собственной позиции, во власти становится важным не количество подвластных, а характер и посыл, который доносит завладевший властью. Так рассуждал он о себе. Он пытался добиться нематериального успеха, будучи материально уже обеспечен всем необходимым. Но из-за невозможности совмещения материального благополучия и общественного признания, как творца, он теперь страдал.

Может, и остальное было связано с его слишком большим стремлением творить? С Дашей он мало стал общаться, вместо этого занимался своим сценарием.

Он задумался о том, что было здесь в центре Москвы, в 1999, 2000, 2001 годах. Наверное, было также много заведений, и все набиты ряженой столичной молодежью? Но, наверное, их было поменьше и побольше какой-то ненужной(хотя почему? Наоборот, родной) мишуры, вроде ларьков, каких-то торгашей. Были субкультуры, пожалуй, более ярко выраженные, чем сейчас. Бандитов, криминала было все ещё много. Но все равно, центр и тогда был центром, красивым, ухоженным, прогрессивным, как и везде в Европе, и даже лучше. Пожалуй, Варшава и Прага уступали по безопасности.

Он вспомнил, как они с Дашей ездили в Прагу, и как их чуть было не ограбили в самом центре.

Это было в тот самый счастливый период их отношений, когда Ангел только закончил обучение на бакалавриате и вообще нигде не работал. Они приехали в Чехию на десять дней, семь из которых провели в Праге. Ангел был в Праге до этого, в детстве, но теперь взглянул на неё по-новому. Даше очень понравилась таинственность и величие всех пражских достопримечательностей, каждый день там ее глаза сияли, когда она смотрела на Ангела, зовя его на очередную выставку или в собор. И они шли туда, куда она хотела, потому, что Ангел и сам был увлечён культурным просвещением в этой удивительной стране.