Дикий фраер

План побега пришел к нему, когда он с тяжелым сердцем прохаживался вдоль трубы, к которой был прикован. Сидеть на корточках долго не удавалось: сильно затекали ноги, а еще сильнее – задранная вверх рука. Задница на голом бетонном полу мерзла очень уж быстро, и опять же подвешенная рука не позволяла засиживаться. Вот и приходилось гулять по камере, как декабристу какому-нибудь: пять шагов в один конец и ровно столько же в другой. Тонкая труба то тебе справа, то слева, не соскучишься. Свободный браслет ездит по ней с неприятным скрежетом, не позволяя забыть о себе ни на минуту. От стены к батарее и обратно. И вот у этой самой батареи Петр в один прекрасный момент замер, уставившись на него, как баран на новые ворота…

– Э, э! Не спи, скотина тупая! – прикрикнул на закрывшего глаза Петра один из двух мамонтовских охранников. – Шеф с тобой разговаривает, вилорог, а не со стенкой!

Стенка… На ней висела чугунная батарея, поддерживаемая двумя мощными крючьями, которые крепились к оштукатуренной стене длинными штырями, загнанными в щели между кирпичами. И не будучи ясновидцем, Петр точно знал, что длина штырей восемьдесят миллиметров, а толщина – всего четыре, и сидят они в застывшем растворе, который бывает прочным, а бывает и нет, это в зависимости от того, в какой пропорции строители цемент с песком замешивали.

Батарей таких Петр за время практики в ПТУ установил никак не меньше сотни, и от того, что мастер называл их по-научному – радиаторами парового отопления, – никаких особых отличий между ними не наблюдалось, если не считать всяких там звездочек да сердечек, которыми метили свою продукцию зэки на зоне. Батареи, они и в Африке батареи, хотя, наверное, там в них нужды никакой.

– Вставай, ты, гамадрил занзибарский!

Сидевший на корточках Петр посмотрел на охранника, пнувшего его ногой. Зря тот это сделал. Еще пару часов назад – на здоровье, а теперь нет. Потому что в камеру явился гость долгожданный, Мамонтов Александр Викторович. И сидел он на своей любимой лавочке в каких-нибудь трех метрах от Петра. А батарея висела уже не на крюках, а поддерживалась лишь двумя трубами, протянувшимися вдоль стены. Трубы сильно прогнулись под тяжестью радиатора, наполненного горячей водой до последнего чугунного коленца. И трубы эти были очень прочными, но крепеж их мало годился для подобных прогибов. Так что если соединить массу батареи с весом и силой Петра, то срок службы у них сразу кончится. Как у охранника, распускающего свои ноги.

– Поднимайся, животное! – заорал тот и опять ударил Петра своим красивым новеньким ботинком, которому недолго осталось топтать землю. Парень, видимо, увлекался зоологией, но слишком уж выслуживался перед своим хозяином, и это был его большой минус. Не говоря уже о том, что он ни бельмеса не смыслил в паровом отоплении.

Петр медленно поднялся на ноги и уставился в пол, изображая понурую покорность судьбе.

– Неужели тебе не хочется пообщаться со мной? – подал голос Мамонтов.

– Лично мне сказать вам нечего, – произнес Петр тем слабым голосом, который хотелось услышать от него мучителям. – Я ничего не знаю.

– Разве я тебя о чем-то спрашиваю? – притворился удивленным Мамонтов.

– Не спрашиваете, так спросите.

– И что тогда?

– А тогда я все равно ничего не скажу, – буркнул Петр. – Потому что ничего не знаю.

Мамонтов хмыкнул:

– Твоя бойкая подружка предупреждала меня, что ты станешь геройствовать, и оказалась права. – Он ковырнул пальцем кровавую блямбу, оставшуюся на скамейке после одного особо задушевного разговора Черныша с Петром, внимательно осмотрел свой ноготь и сказал: – Но теперь это не имеет никакого значения. Для тебя все позади.

Петр не поверил своим ушам:

– Элька вернулась? С деньгами?

– Ох как мы всполошились! – неприятно засмеялся Мамонтов. – А я думал, тебе выдержки не занимать, герой.

– Где Элька? – спросил Петр, не желая слышать ничего, кроме ответа на свой вопрос.

– Ты хорошо держался, – продолжал Мамонтов, который отвечать ему явно не торопился. – Я бы даже предложил тебе работать на меня, да ты ведь не захочешь?

– Не захочу, – подтвердил Петр и как бы в задумчивости побрел вдоль стены, волоча по трубе браслет наручников.

– Ты куда, животное? – скучно спросил зоологически подкованный охранник. – Чего тебе на месте не стоится, бычара сельскохозяйственный?

Второй был молчуном, он еще ни словечка не проронил за все пребывание в камере, зато умел смотреть, как одновременно двумя буравчиками дырявить.

Петру нравилась дверь, которую вошедшие закрыли за собой. Толстая, звуконепроницаемая, надежная. До этого момента она Петра только раздражала, а вот теперь, на тебе, вполне устраивала.

Дойдя до батареи, он подтянул браслет по трубе как можно ближе и эту же руку положил на горячий чугун. Второй рукой проделал то же самое, взявшись за крайнее колено батареи с противоположной стороны. Как будто собрался погреть озябшие ладони. А вместо этого вдруг как заорал!