Дикий город

Позднее, когда у него снова появилась вполне нормальная перспектива, он попросту не мог понять, как смог действовать подобным образом, как любой взрослый человек вообще может вести себя в столь грубой, в чем-то даже хамской манере. Подобному поведению просто не существовало прощения, во всяком случае такого, которое в нормальном человеческом обществе можно было бы расценить как прощение. Эми же, напротив, проявила гораздо меньше решимости и независимости, нежели она обычно это делала. Она улыбалась в ответ на провокационные заявления, хохотала до упаду, заигрывала с ним, тогда как на самом деле ей хотелось бы скорее отдубасить его.

Однако Багзу от этого почему-то стало только хуже. Чем больше Эми старалась доставить ему удовольствие, тем больше у него портилось настроение и появлялось желание портить его другим. Какая-то часть его сознания отдавала полный отчет в подобном введении, он понимал, что ведет себя плохо, причем поведение его становится раз от раза все хуже. Но он ничего не мог с собой поделать. Багз чем-то походил на человека, видящего сон: он наслаждался какими-то поступками, которые одновременно казались ему отталкивающими и ужасными.

На обед Эми приготовила печень. Вообще-то Багз был довольно равнодушен к этому блюду, однако на сей раз решил, что оно ему определенно не нравится, и потому после нескольких через силу проглоченных кусочков отодвинул тарелку.

— Нет-нет, — неубедительно пробормотал он, — все в порядке. О'кей. Просто я, наверное, не проголодался.

— О, извини, Мак. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, конечно, я хорошо себя чувствую. А почему бы нет? Я всего лишь сказал, что не проголодался.

— Наверное, надо было что-то другое приготовить, — извиняющимся тоном поговорила Эми. — Я в общем-то так и хотела сделать, но сегодня они устроили распродажу печени по сниженным ценам, а ты ведь знаешь нас, женщин, — никогда не упустим возможности сэкономить. Разумеется, если бы я знала, что она тебе не понравится...

— Эми, ради!.. Ладно, ладно, пусть все будет по-твоему.

— Извини, дорогой, — она поспешно улыбнулась, — я больше не скажу ни слова. Не голоден так не голоден. В конце концов, зачем заставлять себя есть, если не хочется?

Багз ухитрился заставить себя выдавить несколько слов насчет того, что ему тоже неудобно, однако прозвучало это неискренне — под стать настроению. Искренность присутствовала разве что самую малость, да и то в самой глубине сознания. «Да она подтрунивает надо мной, — подумалось ему. — Из всех людей именно ей выпала роль устраивать эти выходки надо мной!»

Багз пил кофе и курил, пока Эми поспешно расправлялась с остатками еды. Он устремил на нее задумчивый, пристальный взгляд.

Сегодня она выглядела особенно молодой, почти подростком, и была похожа на милого, игривого ребенка в женском обличье. Чистая, цвета персика со сливками кожа не несла на себе ни малейшего налета косметики, а белокурые волосы были собраны сзади на манер конского хвоста. Из-под шелковистых коричневых бровей смотрели искрящиеся серые глаза.

На Эми было домашнее платье — аккуратное, сильно накрахмаленное и безупречно чистое, однако уже выгоревшее и заметно поношенное. Оно едва прикрывало ее колени и выгодно подчеркивало каждый изгиб тела, а полные груди из-за его тесноты чуточку приподнялись, отчего Багзу была отчетливо видна глубокая ложбинка между ними.

Он уставился на нее и смотрел почти в открытую, чувствуя внезапно подкатившую волну негодования. Он желал ее, хотел смотреть вновь и вновь, как тогда, когда увидел в первый раз, и это желание пробудило в нем ярость. Да что она себе позволяет, в конце концов? Зачем надо было выставлять себя эдакой невинной девочкой, когда они оба знают, что это не так?

Багз продолжал смотреть. Постепенно по ее лицу начала растекаться краска стыда, а рука робко потянулась к переду платья, пытаясь прикрыть горловину.

— Видок у меня, наверное, еще тот, — застенчиво проговорила Эми. — Весь день носилась по дому с уборкой, совсем не было времени заняться собой. Обычно я лучше планирую свой распорядок. Но после увольнения стала замечать, что постоянно не укладываюсь в график, и... Мак... Мак... дорогой, что случилось?

Милый. Дорогой. Дорогуша. Именно так она называла его в эти дни. Используя те же самые слова, с которыми обычно обращалась к Форду, — а может, и продолжает обращаться?

— Случилось? — переспросил он. — Что ты имеешь в виду?

— Ну... ты и сам знаешь. Почему ты так на меня смотришь?

— Как? — пожав плечами, спросил Багз. — Просто я думаю. Размышляю над тем, как у тебя в последнее время складываются отношения с Фордом.

— Но... — Она нервным движением поставила чашку на стол. — Милый, я больше не виделась с Лу. Я же, кажется, тебе об этом уже говорила.

— Да, кажется, ты мне об этом уже говорила, — нарочито точно повторил он ее слова. — Ну и как, все еще не выяснила, откуда он берет деньги?

— Мак... — Эми накрыла ладонью его руку. — Пожалуйста, давай не будем сегодня говорить на эту тему, хорошо? Ты только расстроишься, а, в сущности, все это ничего не изменит.