Дикии кот (ЛП)

— Все еще люблю, — она перекладывает подушку на колени и проводит пальцами по розовой бахроме.

Ладно, может, не только ей нравится этот цвет.

— Ты ведь знаешь, что она умерла? — мы говорили об этом миллион раз на протяжении всей жизни.

— Не напоминай мне, — она прислонилась спиной к моему изголовью и снова вздохнула. — Ты собираешься однажды создать для меня дизайн моего свадебного платья, сестренка?

— Как будто я доверю это кому-то другому.

Я соединяю свой мизинец с ее мизинцем, а затем склоняю голову на ее плечо.

— Уже выбрала парня?

— Пока нет… Только платье. А ты?

— Вряд ли, — смеюсь я, стараясь казаться равнодушной.

— Итак… как прошло твое свидание?

Я закрываю глаза, и мою кожу начинает покалывать при воспоминании о губах Кросса на моих.

— Ужасно, — ворчу я. — В основном потому, что оно было идеальным.

— Тогда почему ты не выглядишь более счастливой? — Грейс отдергивает палец и тянет за мой.

— Потому что я не хотела, чтобы он был идеальным, Грейс. Он взял меня на Осенний фестиваль.

— Вот задница, — вздыхает она до смешного драматично. Но она моя версия «беги или умри» до самого конца.

— Ты не понимаешь… Он открывал для меня двери… и держал меня за руку, — я сажусь и бросаю свой этюдник на тумбочку, затем поворачиваюсь к ней и одеваю очки на голову. — Он даже шел со внешней стороны.

Глаза Грейс увеличиваются вдвое.

— Типа по краю тротуара? Как папа?

Я киваю.

— Да. У меня никогда не было парня, который бы так делал.

— Ага. У меня тоже, — соглашается она. — Крысиный ублюдок.

— Что ты делаешь? — я застонала, немного расстроенная тем, что она считает это забавным.

Грейс скрещивает лодыжки, на ее ногах пушистые носки — сегодня они белые с ярко-розовыми сердечками, которые как нельзя лучше характеризуют личность моей сестры.

— Я пытаюсь согласиться с тобой в том, почему твое свидание было ужасным. Я имею в виду, парень с манерами, держал тебя за руку, открывал двери и ставил тебя со внутренней стороны. Мама клянется, что так поступают только хорошие парни. Папа говорит, что тот, кто этого не делает… киска, а не мужчина, — произносит слово шепотом. Грейс ни была против ругательств и не была ханжой, но грубые слова все равно выводят ее из себя.

— Не смейся надо мной, — хмурюсь и понимаю, что выгляжу как плаксивая сучка, но я дуюсь по справедливым причинам. — Действительно не хочу ему нравиться, а он делает это очень трудным для меня. Он серьезный, парень для отношений, отец, и давай не будем забывать, что он профессиональный хоккеист.

Грейси аккуратно собирает цветные карандаши, разбросанные по моему одеялу, и кладет их на тумбочку со своей стороны кровати, затем подтягивает колени к груди и наклоняется ко мне.

— Объясни. Имею в виду, что могу представить себе отца-одиночку серьезным парнем, в этом есть смысл. Если именно дети заставляют думать, что это не для тебя, имеешь полное право на это — она наклоняет голову, чтобы видеть мои глаза, когда я отказываюсь смотреть на нее. — Но не думаю, что в этом настоящая проблема.

— Нам по двадцать три, Грейси…

— Да, маме было двадцать три, когда она была беременна нами. Я пойму, если это то, что заставляет задумываться, но Эви… не думаю, что дело в этом.

Ничего не говорю, потому что она права. Дело не в детях.

— Он поцеловал тебя на ночь? — Грейс продолжает свою игру в гляделки.

Я вспоминаю, как он провожал меня до нашей двери, потому что Кросс, конечно, не мог просто высадить меня на парковке.

Как его руки обхватили мое лицо, прежде чем его губы опустились к моим.

Мурашки пробежали по моей коже, как электричество по проводам.

Как я спросила его, не хочет ли он зайти, и что я почувствовала от его ответа.

— Нет, Золушка. Однажды мы уже поторопились. Теперь мы будем делать это медленно. Ты позволишь мне снова пригласить тебя на свидание, позволишь без споров встретить тебя у дверей и проводить обратно в конце вечера. Потому что это то, чего ты заслуживаешь, и то, что делает мужчина. Мы не будем торопиться, и, возможно, в следующий раз, когда захочешь быть упрямой, просто останешься, а не будешь отстраняться, пока не будешь готова двигаться вперед. Я терпеливый мужчина, Эверли, и что-то подсказывает мне, что ты стоишь каждой секунды ожидания.

Его тело прижало меня к двери, и он поцеловал меня. Он прикусил мою губу, а затем успокоил жжение языком, пока я не почувствовала боль и потребность, а затем он отступил.

— Увидимся позже, Золушка.

— О, ничего себе, серьезно? — щеки Грейс раскраснелись, вероятно, так же, как и мои, когда я рассказывала ей о конце ночи.

— О да, — если я плотно закрою глаза, то все еще смогу почувствовать его запах. Сандаловое дерево и мыло. Весь Кросс. — Грейси… Думаю, я действительно могу влюбиться в этого парня.

— Мне нужно, чтобы ты разъяснила мне, почему это плохо.

— Я думала, что уже сказала, — я перечисляю причины на пальцах. — Он Мистер Серьезность. Отец двоих детей. И профессиональный хоккеист, — я держу пальцы перед ее лицом. — Есть три большие и очевидные причины.

Грейс переплетает свои пальцы с моими и держит наши соединенные руки на коленях.