Дикий лес

Она ошеломленно отпрянула от стекла. Какое-то время филин не сводил с нее желтых глаз, не смущаясь ответного взгляда. Когда, казалось, миновала уже целая вечность, он отвернулся и расправил мощные пятнистые крылья. Одним могучим рывком филин поднялся в небо. Он дважды описал круг над дорогой, величественный, словно из другой эпохи, и скрылся в лесу, сопровождаемый толпой зябликов, которые своим мельтешением как будто создавали помехи на фоне серого неба.

Прю покачала головой. Грудь ее сжимала тревога. Он смотрел на нее? Вряд ли, решила она; с чего правителю птиц интересоваться человеческим детенышем? Наверняка это просто случайность, что он задержал взгляд на ее окне, вот и все.

Внезапно она заметила что-то на подоконнике, за стеклом. Это оказался маленький белый конверт, на котором тонким, изящным почерком было выведено “Мисс Прю Маккил”. Девочка торопливо распахнула окно и, схватив письмо, поглядела по сторонам: птиц уже не было видно. Разорвав конверт, Прю вынула оттуда листок бумаги цвета слоновой кости. Он представлял собой короткую записку, написанную на фирменном тисненом бланке усадьбы. Она гласила:

Дорогая мисс Маккил!

Прошу Вас встретиться со мной сегодня по крайне важному вопросу. Пожалуйста, посетите меня в моих апартаментах по адресу Уайт-Стоун-хаус, Рю Термонд, 86. Убедитесь, что за Вами не следят.

Может статься, Вы в серьезной опасности.

С уважением, филин Рекс

В ошеломленном молчании Прю перечитала записку. Она принялась бродить по комнате, вертя бумагу в руках, и в сердце ее разрастался страх. Девочка перечитала записку снова, теперь торопливым шепотом, повторив последнее предложение несколько раз, и только потом сложила ее.

Подойдя к двери, Прю приоткрыла ее и выглянула наружу. Мастиф в синем по-прежнему сидел в конце коридора и был полностью поглощен подпиливанием когтя на передней лапе. Как только он начал поворачивать к ней свою большую, массивную морду, Прю, отступив назад в комнату, тихо прикрыла дверь.

В состоянии, похожем на транс, она подошла к кровати, на которой лежали джинсы, и засунула записку в передний карман. Начинало темнеть, и Прю включила маленькую прикроватную лампу. Присев на одеяло, она прислушалась к биению своего сердца, которое колотилось о ребра, словно угрожая взорваться.

* * *

В жизни Кертиса был период, когда он был большим поклонником канала о животных “Энимал Плэнет”. Насмотреться не мог. Ему рассказывали, что лет этак с двух родители сажали его после ужина перед телевизором, и он сидел, замерши, впитывая все, что показывали на экране, — независимо от вида, среды и климата. В конце концов увлечение прошло (сменившись целой чередой пристрастий: Робин Гуд, Древний Египет, Флэш Гордон… список можно продолжить), но Кертис навсегда запомнил несколько сцен, которые его тогда сильнее всего восхитили. Одну из них вставляли в любую передачу о животных, имеющих в своем арсенале способность к маскировке. Камера снимает мирный пустой луг или степь, и зритель уже удивляется: зачем профессиональные документалисты тратили пленку просто на то, чтобы показать обычную траву… И вдруг из этой самой травы появляются лев, змея или леопард, приводя зрителя в изумление тем, что до этого он их совершенно не замечал.

Вот о чем подумал Кертис, глядя, как пробуждается к жизни лес на той стороне оврага.

Все началось незаметно. Мягкое колыхание листьев папоротника и низко висящих ветвей постепенно стало казаться умышленным и пугающим, и Кертису почудилось, что где-то в буреломе сверкнул металл. Дальше все было так, будто подлесок отрастил себе конечности и, оторвавшись от почвы, двинулся вперед. Вскоре от зелени отделились силуэты нескольких людей, и Кертис ахнул, увидев их смуглые лица, обильно раскрашенные коричневым и зеленым. Чем дольше он смотрел, тем больше людей присоединялось к этим нескольким, пока та сторона не наполнилась до отказа людьми в лохмотьях с самым разным оружием в руках: винтовками, ножами, пиками и луками. Толпа все увеличивалась, и мальчик сказал себе, что их тут куда больше двухсот — во всяком случае, не меньше, чем собиралось в школьном спортзале на всякие мероприятия. Движения их были бесшумны — только щелкали взводимые курки и стонала тетива луков.

Внизу появилась губернаторша — она снова была в седле. Александра бесстрашно пустила коня галопом, а оказавшись на передней линии, обнажила меч и направила его на появившееся войско.

— Разбойники! — крикнула она. — Даю вам последний шанс бросить оружие и признать себя побежденными. Тем, кто сдастся, я обещаю справедливость и снисхождение. Те, кто откажется, найдут здесь свою смерть!

Конь с ржанием пританцовывал на склоне. Ответа с той стороны не последовало, только ветерок трепал ветви. В свете вечернего солнца деревья отбрасывали на землю длинные тени.