Дикий лес

— К этому времени, Прю, мы уже совсем отчаялись. Мы просто хотели ребенка, понимаешь? Вот и согласились. Нам никак не верилось, что появится второй, так что условия вроде подошли. В конце концов, нам казалось, что ее часть договора никогда не исполнится. И вот она, эта странная женщина, подходит к твоей матери и кладет ладонь ей на живот. И все. Потом поворачивается и уходит. Мы пошли домой, и мост исчез, как только мы с него сошли. Мама не заметила никаких изменений, и мы решили, что все это было просто очень заковыристым розыгрышем, а потом как-то пошли к врачу. И тут оказалось, что мама и вправду беременна — тобой!

Видно было, что отец намеренно подчеркивал радость того момента, но на Прю это не подействовало, ей было не по себе.

Отец почувствовал напряжение и продолжил с печальным лицом:

— Вот так на свет появилась ты, и не было на свете счастливее родителей, чем мы с твоей мамой. Ты была самым прекрасным ребенком, и мы были на седьмом небе от счастья. У нас даже и мысли не было заводить второго. Мы и так уже прошли через все круги ада ради одного. Мама, я и ты — наша дочь — вот и вся семья. К тому же время шло, мы старели, поэтому думали, что уже и не получится. И вдруг одиннадцать лет спустя твоя мать снова забеременела. Ни с того, ни с сего. Мы даже предположить такого не могли. Тогда мы посоветовались и решили: прошло уже много лет, и вряд ли та женщина на мосту помнит о сделке, так что пойдем до конца. Так появился Макки.

Отец, не поднимая взгляда, шмыгнул носом.

— Вот так. Мы сами накликали беду. А эта женщина просто пришла за своей платой.

На кухне воцарилась тишина. За окном уже перестал идти дождь, и легкий ветерок раскачивал ветви дуба во дворе.

— Прю? — произнес отец после нескольких минут полной тишины. — Скажи что-нибудь.

За спиной Прю послышались шаги матери, которая только вошла на кухню. Она приблизилась к дочери и положила руки ей на плечи.

— Милая, — прошептала она, — нам очень жаль. Мы не виним тебя, ты ничего не могла поделать. Это все наша ошибка. Глупая ошибка.

Отец кивнул.

— Понимаешь, Мак никогда не принадлежал нам. Понимаю, это звучит ужасно. Но если бы не эта женщина, губернаторша, мы никогда не смогли бы стать семьей. У нас не было бы тебя.

Папа смотрел Прю прямо в глаза, слезы текли по его щекам. Он взял ладони дочки и сжал их в своих.

Прю вглядывалась в лицо отца, не убирая рук. Мама приобняла ее за плечи. Лодыжка пульсировала от боли, а голова просто раскалывалась.

— Я иду обратно, — сказала она.

Глаза отца расширились от удивления. Он разинул рот:

— Что?

Прю тряхнула головой, будто смахивая сонливое оцепенение.

— Обратно, я иду обратно. — Она решительно высвободила руки и схватила черную шкатулку. Смахнув камешки с рунами со стола обратно в нее, девочка закрыла крышку на замок. — Это я забираю. — Мать убрала руки с плеч дочери, а та тотчас же рывком отодвинула стул от стола. Поднявшись, она обнаружила, что боль в лодыжке со вчерашнего дня поутихла, и вышла из кухни.

— Подожди! — наконец окликнула мама, но Прю не обратила внимания. Она уже поднималась по лестнице и обдумывала, что нужно сделать до ухода.

— Не торопись! — донеслось до нее с первого этажа. — Подумай хорошенько. Это опасно!

В своей комнате Прю попыталась молниеносно переодеться, как супергерой. Шкатулку с рунами, гремевшими при каждом движении, она сунула в карман толстовки. Конечно, койоты будут сторожить железнодорожный мост, так что придется вызывать призрачный. Это единственный способ перейти реку. Обернувшись, девочка увидела на пороге комнаты родителей.

— Подумай, Прю, — с отчаянием в голосе произнесла мать. — Ты не справишься. Тебя только снова кто-нибудь обидит!

— Послушай маму, Прю! — строго сказал отец.

Девочка на мгновение остановилась, переводя взгляд с одного родителя на другого. Их лица были полны тревоги.

— Нет, со мной все будет хорошо, — сказала она и, прошмыгнув между ними, стала спускаться по лестнице.

Родители как будто приросли к земле. Прю смогла различить только тихий шепот:

— Сделай же что-нибудь!

— Я стараюсь!

Едва она переступила порог кухни, как услышала громкие шаги. Из прихожей прогремел папин голос:

— Как твой отец, Прю, я требую, чтобы ты остановилась! Ты не вернешься туда. Я тебе еще раз говорю, не вернешься!

Сильные пальцы схватили ее за локоть и потянули назад.

Воцарилась гробовая тишина. Отец и дочь смотрели друг на друга. Он никогда еще не применял силу. Кровь отхлынула от его щек. Собрав всю свою храбрость, Прю сбросила его руку и процедила:

— Не смейте говорить, что мне можно, а что нельзя. После того, что вы натворили.

Лицо отца вытянулось. Запинаясь, он начал было извиняться, но Прю сердито отмахнулась от него:

— Поймите, я вас обоих люблю. Очень-очень! Мне бы ненавидеть вас сейчас, но я не могу. И не буду. — Ее ярость сменилась какой-то отчаянной жалостью при виде двух взрослых, которые стояли в прихожей, растеряв все слова. В один момент они превратились в глазах Прю в растерянных и испуганных детей. — Но как можно было такое сделать… О чем вы вообще думали?

Наконец папа заговорил: