Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть

Если Исбелл была права в том, что особенности зрения приматов развивались или не развивались в ответ на присутствие или отсутствие ядовитых змей, то следовало ожидать, что наилучшее зрение окажется у обезьян, давно и часто сталкивающихся с ядовитыми змеями. Именно это она и обнаружила. Ядовитые змеи впервые появились в Старом Свете и сравнительно недавно (10–20 миллионов лет назад) прибыли в Новый Свет. Этот факт вполне соответствует разнице в остроте зрения между приматами Старого и Нового Света. Эта разница подтверждала гипотезу Исбелл. Но есть ли ядовитые змеи на Мадагаскаре, где местные приматы отличаются весьма слабым зрением? С самого начала Линн Исбелл надеялась, что ошиблась. Если это окажется так, то она сможет спокойно вернуться к той жизни, какую она вела до того, как ее посетила новая идея. Может быть, ей удастся обнаружить на Мадагаскаре ядовитых змей? Но, как она и предсказывала, их на острове не оказалось. На Мадагаскаре нет ядовитых змей, и островные приматы – лемуры – обладают наихудшим зрением среди всех своих сородичей. Они более склонны ориентироваться с помощью вкуса, обоняния и осязания, чем зрения. В этом лемуры очень похожи на Вермея.

Детально Исбелл представила свою гипотезу в книге «Плод, древо и змей», в которой были неопровержимо доказаны как минимум две вещи[109]. Во-первых, отдельного объяснения заслуживает наше хорошо развитое цветовое зрение, как и цветовое зрение африканских и азиатских широконосых и человекообразных обезьян. Помимо гипотезы Исбелл, единственным правдоподобным объяснением является то, что цветовое зрение позволяет лучше распознавать разные виды плодов[110]. Вполне возможно, что это так и есть, хотя остается неясным, почему цветовое зрение было очень важным для сбора плодов в Старом Свете, менее важным в Новом Свете и совсем ненужным на Мадагаскаре, где большинство лемуров питается именно плодами и ягодами. Но даже если плодовая гипотеза верна, мы все же можем оставаться в твердой уверенности, что нашим превосходным цветовым зрением мы обязаны взаимодействию с другими животными видами. Во-вторых, после того как у нас возникло цветовое зрение, охватывающее весь видимый спектр, а все остальные чувства регрессировали, возникли последствия, важные как для нас, так и для всего остального животного и растительного мира.

Параллельно с развитием зрения начал увеличиваться наш мозг. Вполне вероятно, что изначально в основе этого увеличения лежат наши визуальные и речевые способности, имеющие отношение к нашей эволюционной связи со змеями. Нормальное цветовое зрение и клич, предупреждающий о появлении хищника, возможно, были первым необходимым этапом в траектории эволюции мозга, которая в итоге привела нас к способности напечатать на экране компьютера фразу «траектория эволюции мозга». Действительно, зрению было суждено стать основным доминирующим чувством, обусловившим рост нашего мозга. Изучение генетики разнообразных млекопитающих позволяет утверждать, что по мере того, как улучшалось наше зрение, как минимум некоторые из наших органов чувств стали работать хуже. Один за другим подвергались мутациям гены, связанные с обонянием, а так как обоняние по сравнению со зрением перестало играть важную роль, люди с такими мутациями имели все шансы на выживание. С течением времени все больше и больше генов, ответственных за обоняние, разрушалось, выходило из употребления и становилось ненужными – так же как это случилось с генами, отвечающими за зрение у пещерных рыб. Неизвестно, справедливо ли это утверждение относительно генов, ответственных за осязание и слух, но теоретически это вполне возможно. Другими словами, согласно гипотезе Исбелл, змеи – это горошина под периной нашего разума, определившая пути нашего восприятия мира и построения его картины.

Очень легко проявить скепсис в отношении гипотезы Линн Исбелл, так же как и в отношении многих важных теорий эволюции приматов. Собранные сведения отрывочны, и ситуация не изменится еще долго, так как возможности экспериментальной проверки гипотез ограничены, и антропологи в этой ситуации чувствуют себя как моряки на попавшем в шторм судне без руля и ветрил. Лично я сомневался в основном принципе гипотезы Исбелл, а именно в том, что ядовитые змеи убивали приматов достаточно часто для того, чтобы повлиять на их эволюцию. Подавляющее большинство змей вообще никого не убивают, за исключением грызунов и насекомых. Змеи довольно застенчивы – они не искусители и уж тем более не злодеи.