Дикий наездник

Мгновением позже пилот резко потянул руль на себя, выведя «Алеан» из головокружительного падения. От силы притяжения у Нуаду подкосились ноги, а перед глазами заплясали пятна света, искажая зрелище воздушного сражения. Когда к нему снова вернулось зрение, он зажмурился, увидев на фоне бледных облаков темные пятна, очертаниями напоминающие летучих мышей.

В вещательной бусине зажужжал дальний сигнал.

— Оставайся на текущем курсе, лорд диких наездников, — произнес незнакомый ему голос. — Мы расчистим для тебя путь.

Тени быстро переросли в дюжину пикирующих бомбардировщиков «Вампир» и «Феникс» в цветах иннари.

Дрожь неистовых плазменных взрывов пульсацией отдалась по каноптековой системе, что служила Смотрительнице Тьмы тронной залой. Стоя внутри паутины интерфейсов, расчерченной энергетическими линиями, она отслеживала все, что происходило на поверхности.

Тяжелые воздушные корабли вызвали значительную задержку в цикле воскрешения. Своими зажигательными снарядами и сейсмическими бомбами они не только вывели из строя десятки пробуждавшихся воинов, но и нарушили работу всей сети воскрешения Панталикоа. Маневренные гравитационные машины воспользовались ослаблением фаланги и устремились к городу-гробнице.

Альдари нельзя было позволить проникнуть в Панатейтиковое хранилище во что бы то ни стало. Смотрительница Тьмы постепенно восстанавливала свои способности, включая доступ к более старым банкам памяти в сердце катакомб. Она пока не добралась до основополагающих данных, однако сталкивалась со все большим количеством предупреждений относительно внутреннего пространственного барьера и о том, как важно сохранить его целостность. Прежняя она так сильно подчеркивала этот факт, что внедрила в себя несколько программ, чтобы не допустить подобного вторжения с собственной стороны. Смотрительница Тьмы не имела непосредственного контроля над вратами в хранилище и не могла проникнуть за временное поле, которое включилось после первого вторжения альдари.

— Явитесь ко мне, призраки несферы.

Впервые заговорив со времени погребения, она испытала удовольствие от взаимодействия на сугубо физическом уровне. Следование строгим принципам звукопроизношения помогло ей отделить собственное сознание от остального города, и тогда она вспомнила свое имя.

Хазепхут. Фаэрах Септаплюрахии.

Она возрадовалась возвращению идентичности и потоку информации, что хлынул следом за позитивной ассоциацией. Перед ней пронеслись союзники и противники, любовники и недруги, череда переживаний и встреч, которые завершились бы после того, как ее разрушенное тело наконец сдалось бы генетическому недугу.

А затем Хазепхут вспомнила тот благословенный и проклятый день, когда иллюминор Серас явился на Панталикоа. Чудеса биопереноса сулили все, чего она так хотела, — вечную власть над подданными и бесконечность потакания своим желаниям.

Реальность оказалась гораздо суровее. Она посмотрела на блестящий металл своего искусственного тела и оплакала утрату ярких ощущений, кои наполняли ее смертную жизнь. В какой момент стремление к нескончаемому поиску нового опыта сменилось мрачным долгом, который она ныне исполняла?

Циркулирующие в голове мысли наконец вернули ее обратно в настоящее. Перед троном-средоточием парили три змееобразных стража, медленно покачивающихся, словно на волнах изумрудной энергии, которые неспешно расходились по всему залу.

— Мы ответили на призыв, — склонив длинные тела перед царицей, вместе сказали стражи.

— Внемлите моему посланию и доставьте его командирам армии альдари, — велела она, протягивая руку.

Яркое сияние донесло ее мыслеволну до их рецепторов, отпечатав приказ в микросхемах подчинения. Призраки содрогнулись, когда их системы наполнились новыми указаниями.

— Будет исполнено, — с очередным поклоном хором промолвили они.

Каноптековые стражи ретировались и, запустив матрицы пространственной дестабилизации, замерцали в полуреальности. Несколько мгновений Хазепхут смотрела на них сквозь меркнущую вспышку предспектрального отражения, а затем погасла и она, и посланники-убийцы, забив хвостами, устремились вверх и прошли сквозь исчерченный электросхемами потолок.

Удовлетворившись предпринятыми действиями, Смотрительница Тьмы поддалась соблазну и опять погрузилась в разрозненные воспоминания о полузабытых ночах чувственных услад.

Озаряемый нефритовым свечением комплекс некронтир в долине окружали крутые холмы, поросшие лесами такими же чистыми, как в тот день, когда их высадили тысячу поколений назад. Местами среди рощ девственного мира проглядывали плеши, с геометрической точностью прорезанные там, где располагались подземные огневые позиции и укрепленные входы в криогробницы.