Дикий огонь

— Да. Все его участники происходят из старых могущественных Домов, как минимум в четырёх поколениях. Все они недовольны статусом-кво. Пирс хотел выжечь мир, свободный от последствий и ограничений закона. Дэвид Хоулинг хотел уничтожить своего брата и возглавить их Дом. Оливия Чарльз ненавидела видеть, как её единственная дочь мучается в браке без любви из-за её генов. Ей удалось достичь вершины социальной лестницы, но этого было недостаточно. Она хотела статуса, который позволял бы Ринде выбирать себя мужа среди элиты элит, вне зависимости от её генов. Винсент Харкорт — садист, которому почти никогда не позволялось свободное управление своим Домом. Не уверена, какие проблемы есть у Шторма, но они у него точно есть.

— А я? — Её голос был обманчиво мягким.

— Твой единственный сын сбежал от тебя ещё подростком. У тебя никогда не было других детей, вероятно, из-за бесплодия. Без наследников, Дом Тремейн умрёт вместе с тобой.

На лице Виктории не отразилось ни одной эмоции. Ничего, словно она была высечена из камня.

— Ты искала его и терроризировала каждого, кто мог быть связан с его исчезновением. Но ты зашла слишком далеко и тебя остановили. Ты хотела свободы искать своего сына. Ты хотела доступ к каждой базе данных, каждому банку информации, ты допрашивала каждого человека в обход жёстких ограничений, вроде уголовного кодекса или постановлений Ассамблеи. Ты хотела больше власти. То, что ты сделала — это предательство. Мой бы отец этого не выдержал, и я тоже. Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Я встала, развернулась, и сделала шаг.

— Средняя — сирена, — сказала Виктория. — Как и её дед. Но младшая ни сирена, ни правдоискатель. Она нечто другое. Нечто, что тебе никогда не следует выпускать.

Каталина и Арабелла. Я развернулась.

Виктория указала на стул.

— Садись.

Я села.

— У меня было двенадцать выкидышей. Это передаётся в семье, и тебе стоит побеспокоиться об этом в будущем. У нас всего один ребёнок в каждом поколении, и мы молимся счастливой звезде, если ребёнок выживает. У моей матери я была девятой и последней беременностью. Она умерла, когда мне было двенадцать. Мой отец ушёл за ней двумя годами позже. Я — дом Тремейн. Одна. Я хотела ребёнка. Того требовало будущее Дома, и я его хотела. Этот ребёнок должен был быть сильным. Слабак бы не выжил. Отец должен был быть Превосходным. Я пробовала с тремя Превосходными, каждый из которых был тщательно подобран, обхожен, соблазнён, подкуплен. Чего бы это ни стоило.

Её пальцы сомкнулись вокруг чашки как когти. В глазах мелькнула застарелая боль.

— Почему ты не вышла замуж?

— Потому что мужчина, которого я любила, умер три недели спустя после нашей помолвки. Он был провидцем из Дома Виденте, но не смог предсказать свою собственную смерть. Удар нанесли его конкуренты в бизнесе. Его застрелили, когда мы выходили из театра. — Она потёрла щеку. — Ещё долгое время мне мерещилась кровь на моей коже. Но, в конце концов, это прекратилось, когда я убила последнего из них.

— Ты убила весь враждебный Дом?

— Да. Их всех — мужа, жену, детей. Их собаку.

По моей спине заскребли ледяные коготки.

— Для меня был только один мужчина. Но моему ребёнку требовался отец. Я пыталась двенадцать раз, пока не поняла, что ничем хорошим это не закончится. Оплодотворение должно было произойти в пробирке. Ты хоть представляешь, насколько сложно уговорить Превосходного стать донором спермы? Как они боятся, что их драгоценная ДНК отрастит ноги и побежит по миру? Ты можешь затянуть мужчину в постель и рассказывать ему байки о том, как ты его хочешь и как надёжна твоя контрацепция, чтобы он кончил в тебя, но если просишь его эякулировать в пробирку, то не можешь скрыть своих истинных намерений. Они понимают, что ты пытаешься завести от них ребёнка, и сбегаю, потому что они трусы.

Мне следовало бы встать и уйти, но сейчас я уже не могла. Я должна была знать.

— Что ты сделала?

— В конце концов, я нашла одного. Из бывшего Дома Мольпе. Сейчас они называют себя как-то по-другому. Но кажется, их точной фамилией была Мольпе. Бюро записей были рады назвать талант Каталины сиреной. Они считают себя умниками, придумавшими что-то новое, но на самом деле, в семье твоего деда их магия носила это название многие поколения.

— Как тебе удалось его убедить?

Она скривилась.

— Деньги. Они исключили его. Он был сиреной, настоящим Превосходным, боявшимся использовать свой талант, поскольку он приносил ему только несчастья.

— Я думала, талант сирены проявляется только у женщин.

— Они предпочитают, чтобы все так думали, но нет. Поверь мне, я проверяла. Слишком многое было на кону. Отец был меньшей из проблем, ведь мне нужно было найти ещё и суррогатную мать. Она должна была быть Превосходной, иначе я рисковала уменьшением магии ребёнка или его потерей на раннем сроке. Я не могла этого позволить. Найти Превосходную суррогатную мать было невозможно.

О, нет. Боже мой, нет.

— Ты же этого не сделала.

Она впервые улыбнулась: губы изогнулись и блеснули зубы.

— Сделала.

— Как?