Дикий остров

Добычу Тёма сложил на груду щебня под скалой. Рядом положил лук и стрелы. Обмахнул с джинсов бурую цветочную пыльцу. Дротик забросил за спину, примерился, ловко, быстро полез по стене. Юнг двинулся за ним вслед. Он старался повторять за Тёмой движения. Иногда ему это удавалось. На господствующую высоту влезли почти разом.

Плоская полоса метров двадцать шириной тянулась в обе стороны и была похожа на верхушку Китайской стены. Была она буро-зеленого цвета, от покрывавшей ее той же высокой травы с метелками мелких цветов на верхушках. Ветер трепал и шевелил бурое покрывало, а под ним до самого горизонта темно-синий, почти черный, весь ребристый от волн океан.

Оглянулись вниз на долину, и даже Тёма, пошатнувшись, отступил на шаг. Они стояли на самом краешке стенки огромной, вытянутой чаши.

Стенка уходила, закругляясь, туда, откуда принесло их потоком. По ту сторону долины она тянулась тоже. Вниз по реке крошилась, ломалась, сходила на нет. Там от нее отломился огромный кусок, открывая реке путь вниз, вдоль протянувшегося до горизонта острова. Края его были скалистыми и рваными. И две вершины поднимались над частоколом мелких, острых скал вдоль побережья — одна, коленчатая и длинная, походила на подзорную трубу. Другая, едва видневшаяся, была кругла, как стол.

С того места, где стояли Тёма с Юнгом, было видно — остров в океане один.

Глава седьмая

1

У подножия террасы Юнг собрал тушки рыжих птиц, подстреленных Тёмой, а Тёма взял лук и вставил стрелу в тетиву.

Тёма шел с луком наготове, а Юнг за ним след в след. Только фазаны больше не вспархивали — сидели в траве, затаившись, головы втянув, слушали их шаги, блестя черными бусинками глаз, выглядывали с опаской.

Юнг даже обернулся, чувствуя на себе эти взгляды. По полю пробежал ветер, подняв облачко бурой пыльцы. Юнг посмеялся над своей фантазией, сделал шаг вдогонку Тёме, краем глаза ухватил какое-то движение на границе поля и ближайшего здоровенного камня, остановился резко.

Камень как камень. Был пару сотен тысяч лет назад стенкой вулкана, потом его откололо землетрясением — сверзился с террасы, тяжело бухнулся посреди поля, войдя по пояс в землю, и стоит тут сто пятьдесят тысяч лет, весь в трещинах и шишках, а вокруг него волнами трава ходит под ветром и подрагивают на тонких стеблях алые капельки маков.

Кто там может за ним прятаться? А тем более выглядывать осторожно, наблюдая, как идут через поле двое — один весь увешанный битой птицей, другой с дротиком, луком и веревкой.

Юнг стоял и смотрел на этот камень.

— Эй! — окликнул Тёма. — Ты чего?

Юнг рассеянно покосился в его сторону, двинулся было к камню, повернул решительно с полдороги:

— Так, показалось.

Корзинка недоплетенная и нарезанный кем-то бамбук лежали где лежали.

Юнг, обнаружив, что все джинсы и полрубашки у него измазаны бурой пыльцой, попытался счистить ее.

А она не счищалась.

Дима плюнул на ладони, провел ими по брючинам, только размазал. На ладони посмотрел, понюхал. Запах едва знакомый — пряный, сладковатый.

— Черт, что это?

— Это конопля, — просто сказал Тёма.

— Что-о-о? — округлил глаза Юнг.

— Конопля, — повторил безо всякого выражения Тёма.

— Да ее здесь… — Юнг оглянулся на поле, — гектаров пять! И там еще, наверху.

— Это точно! — согласился Тёма.

— Погоди, — заподозрил Юнг. — Где это ты видел посадки конопли?

— Там, — сморщил Тёма нос, и глаза его лукаво сощурились.

— Под Таежинском, что ли?

Тёма промолчал.

— Не понимаю, — не унимался Дима. — Это что же, плантация, что ли? Мы что, на острове наркоторговцев?

— Может, оно само тут выросло, — предположил Тёма.

— Да? А это что?

— Корзинка из бамбука, — ответил честно Тёма, взвалил дротики и стрелы на плечо, лук повесил на другое и молча углубился в бамбуковую чащу. А Юнг поспешил за ним, теперь с полным основанием озираясь по сторонам.

И все время кто-то шел за ними. Юнг не видел, но подозревал.

Это как луна над зимней дорогой. Ты идешь — и она за тобой. Ты остановился — и луна там в небе замерла. С той только разницей, что никакой луны не видно. То есть ты ее не видишь в тучах. Но она есть. И ты это точно знаешь. Ты идешь — и она идет. Встал — и она остановилась.

Юнг чувствовал, что они тут с Тёмой не одни, — и пока шли через рощу, и пока спускались с этих террас.

Видеть никого не видел — по-прежнему пусто было кругом и тихо, и птица в небе плавала. А ощущение, что вокруг ни души, пропало.

Поэтому когда Тёма спрыгнул с последней ступени, а Юнг, сворачивая веревку, краем глаза заметил движение на грани почти во всем такого, как тот наверху, камня, он только тихий звук губами издал и глазами Тёме на камень показал:

— Там!

Тёма виду не подал, что понял. Спокойно собрал вещи и двинулся вниз по склону, а поравнявшись с камнем, вдруг пригнулся, осторожно положил связку бамбука и лук на землю, дротик поднял, согнувшись, мелко семеня, подбежал неслышно к камню, прижался.

Юнг встал рядом.

Юнг шел медленно, огибая камень, а Тёма ящерицей прошуршал до макушки глыбы и застыл там с дротиком наперевес.