Дикий остров

Спускаться было несложно. Хотя корни бука здесь росли все наружу. Их не видно было под густыми перистыми листьями папоротника. Почва между корнями была вымыта, и они то и дело спотыкались об них, хватались за ветки и стволы, чтобы не упасть.

Спускались за Крисом змейкой.

Юнг шел за Светкой, упрямо глядя в стриженый ее затылок, на тонкую шею, три острых позвонка.

Вдруг оступилась, вскрикнула, замерла, вглядываясь под ноги.

— Что? — подскочил тут же Юнг.

— Н-не знаю, — растерянно произнесла она. — Что-то там есть.

— Где?

— Ну в этих вот корнях, — стукнула ногой опасливо по толстому корню. — Что-то двинулось и звук такой…

— Как рычание? — закрутился на месте, высматривая, Юнг. — Такой звук: «Хры-а-а-у?» — попытался изобразить.

— Как? — засмеялась Света.

— Ну как будто большая кошка зевает, — обозлился на себя Юнг.

— Скорее уж вздыхает. Ух-х-хы-ы. Это ты мне всю дорогу в спину сопишь?

И, не дожидаясь ответа, побежала догонять Тартарена. Юнг присел, папоротник руками раздвинул. Корни серые, коричневые и желтые, переплетаясь, тянулись по земле.

Наверху вдруг шелестнуло что-то. Юнг мгновенно поднял голову. Такое же серое и желтое переплетение стволов и веток. Толстенькие, длинные, пятнистые плети свисают. Колышутся на ветру и молчат.

— Нам обоим что-то кажется. Только каждому свое, — грустно сочинил Юнг и заспешил вниз за Светой.

Земля на дне оврага была влажная, жирная и черная, а вода мелкая и пахла болотом.

Крис пить ее запретил, сказал, чтобы Тёма сначала отфильтровал в своем термосе.

— Зря мы сюда забрались, — оглядываясь, сказал Тартарен.

— Тухлое место, — поддержал Гена. — И ни одного самого незрелого плодика. Ни банана, ни какого-никакого авокадо. Правда, Леш?

— Да, если бы только… Вы заметили, как здесь тихо?

— Ты о чем? — спросил Крис.

— Птицы, — поднял палец Тартарен.

— Где? — потянул из-за спины лук Тёма.

— В том-то и дело, — торжественно произнес Тартарен. — В джунглях они все время орут. А здесь?

Прислушались. Действительно — тишина.

— Мертвая, — загробным голосом сказал Гена.

— Перестань, — нервно переступая, попросила Катя.

— Тс-с-с, — приложила палец к губам Света.

С-с-с-с-с… — повторилось со всех сторон.

— Что это? — шепотом спросила Катя.

— Подумаешь, эхо, — сказал неуверенно Юнг.

— Откуда же здесь эхо?

— Нет, — внимательно глядя на клубок лиан, свесившихся с ветки бука, произнес Тёма. — Это не эхо. Это…

— Ой, они движутся! — вскрикнула Катя.

— Змеи! — закричала Света.

— Где? — озираясь и ничего такого не замечая, спросил Жариков.

— Вон, — выбросили Тёма, Катя и Света руки. Но каждый в свою сторону.

— Да они везде тут! — завопил Тартарен.

Солнце вдруг прорвалось на мгновение сквозь плотные облака листьев и разом осветило жуткую картину.

Лианы двигались, переплетаясь, беспорядочно и бессмысленно, вверх и вниз, как пожарные шланги, которые невидимые огнеборцы тащат разом во все стороны, или как толстые кабели, питающие далекие, светящие кому-то там наверху прожектора.

Толстые чешуйчатые тела отливали синим, коричневым, красным, и на них дрожали желтые пятна, белесые загогулины и кирпичного цвета ромбы.

— Они под нами, — взвизгнув, подпрыгнула Катя и повисла на Крисе.

Между корней двигалось во все стороны и извивалось длинное, толстое, пятнистое.

С-с-с-с… — шипело со всех сторон.

— А-а-а-а… — не останавливаясь, кричала Света. — Прямо перед ней, чуть покачиваясь из стороны в сторону висела здоровенная змеиная голова бубновой масти и формы, и серой полосой подчеркнутый черный глаз неподвижно уставился ей в лицо, а длинный, похожий на раздвоенного ленточного червя язык то и дело выплевывался и тут же всасывался обратно сквозь плотно сомкнутую змеиную пасть.

— Стойте! — звонко выкрикнул Юнг. — Замрите! Они реагируют на движение.

Дважды повторять не пришлось. Все замерли кто как стоял. Бубновая голова неподвижно висела перед Светой. Только язычок выстреливал и втягивался, как на резинке.

— Дим, кто это? — сдавленно произнесла Света.

— Это питоны.

— Кусачие? — с дрожью в голосе спросила Катя.

— Ядовитые? — не двигаясь и только глаза перемещая, спросил Тартарен.

— Нет.

— Они на нас нападут?

— Стойте тихо. Удавы и питоны на людей не нападают.

— Долго стоять-то?

— Пока не успокоятся.

Солнце притухло. Извивание и расползание замедлилось. Шипение стихало.

— Да что мы его слушаем! — возмутился вдруг Жариков. — Это ж удавы! Они ж нас сейчас всех передушат. Бежим!

И, не спрашивая никого, в два прыжка перемахнул через мелкое болотце, помчался вверх по склону.

Тут же все снова пришло в движение. Шипело так, как будто сотню автомобильных камер пропороли разом. Головы бубновые одна за другой сваливались с веток, поплевывая тонкими языками, тянулись к ним и поднимались на толстых, бесконечных шеях снизу из корней.

— Что делать, Юнг? — кричал Тартарен.

— Н-не знаю… — мычал растерянно Юнг.