Дикий пляж

Пока я пил пиво, она осторожно водила пальчиком по моей левой руке, задержавшись на татуировке на предплечье. Будучи в армии, я наколол себе яростно скалящуюся морду рыси, рисунок был неплохой, но качество татуировки оставляло желать лучшего. После демобилизации один мой знакомый татуировщик поверх полуразмытой физиономии семейства кошачьих изобразил мне немыслимо переплетенный кельтский орнамент, символизирующий, как он выразился, победу над темными силами.

– Дим…

– А? – неохотно откликнулся я.

– Больно было?

– Мне? – Я удивленно посмотрел на нее. – Это мне нужно тебя спросить об этом, прелесть моя.

Она засмеялась:

– Да нет, я не об этом. Я имела в виду татуировку.

– Нет, конечно. – Я машинально приосанился и немного напряг мышцу. Подумал и протянул ей бутылку. Неожиданно вид Ольги с небрежно растрепанными волосами, пьющей пиво, вновь возбудил во мне желание. Дождавшись, когда она поставит пиво, я повалился на нее, ища ртом ее губы. Она мягко оттолкнула меня, сказав:

– Слушай, не надо… Мне сейчас немного не по себе и… Не обижайся, но я пока не хочу.

Я со вздохом отстранился от нее и поглядел на часы. Они показывали три часа дня, пора собираться.

Мы оделись. Ольга, торопливо скомкав, убрала в пакет с пустыми бутылками свои трусики в пятнах крови. Туда же последовал окровавленный носовой платок.

Вдруг Ольга прильнула ко мне и, страстно поцеловав в губы, горячо прошептала:

– Мне очень хорошо с тобой.

Я неопределенно кивнул и, поддерживая ее за талию, направился к ручью. Оля крепко держала меня за руку.

Западный склон ложбинки, куда мы спустились, был немного круче восточного. Хватаясь за растущие на склоне мелкие кустарники, мы забрались наверх и оказались на ровной поверхности. Идти мешал густой подлесок, и нам пришлось обогнуть утыканные шипами заросли, но каждый раз, огибая куст, я старался не сбиться с выбранного курса. Я ничуть не волновался, поскольку был уверен, что от запруды мы ушли недалеко и она должна появиться с минуты на минуту.

Однако, пройдя несколько десятков метров, я нахмурился. По моим подсчетам, мы уже давно должны были выйти к нужному месту, либо в крайнем случае к ручью, однако никаких признаков того, что мы двигались в правильном направлении, я не видел. Более того, на какое-то мгновенье мне даже показалось, что мы шли прямо в противоположную сторону. Определить по следам, откуда мы пришли, не представлялось никакой возможности, поскольку под ногами у нас хрустел горный щебень.

На всякий случай я решил еще пройти метров пятьдесят, прокручивая в голове, сколько времени мы шли за черепахой. Пять минут? Двадцать? Черт, мы так были увлечены беседой и наблюдением за ней, что о времени никто из нас не думал.

Ольга, оглядываясь по сторонам, что-то рассказывала, но я едва ли ее слушал.

(Держитесь ручья. Не бойтесь, это шакалы.)

И хотя я прекрасно знал, что кабаны просто так не нападают на людей, шрам от клыка на бедре Клима вдруг ясно предстал у меня перед глазами.

Метров через сто перед нами неожиданно возник крутой спуск. «Когда мы направлялись сюда, его здесь не было», – пронеслось у меня в мозгу, и я решительно повернул назад. Ольга замолчала.

– Дима, мы заблудились? – В голосе ее пока не чувствовалось страха, скорее любопытство, смешанное с удивлением.

– Разумеется, нет, – бодро ответил я, напряженно всматриваясь вперед. «Дерево, нужно вернуться к поваленному дереву. А там я уже сориентируюсь», – твердил я себе.

Мне вспомнились советы заблудившимся в лесу, когда, для того чтобы идти все время по прямой, рекомендовалось выбирать какой-нибудь ориентир. Сюда мы шли, никуда не сворачивая, теперь же нужно было вернуться обратно и не заблудиться при этом. Я запоминал каждое дерево, куст, бугор, торчащий камень и шел к нему. Отгоняя нависшую над нами тучу мошкары и комарья, я выбрал ориентиром высокую березу, примерно в тридцати метрах от нас. Далее мое внимание сконцентрировалось на заросшем мхом валуне.

«Идти от ориентира к ориентиру – дело, конечно же, хорошее, и ты, возможно, идешь по прямой, но не уводит ли это тебя от цели?» – прошептал внутренний голос.

Надсадный писк комаров сводил с ума. Гравий скрипел под ногами, оглушающе трещали цикады. Вскоре щебенка сменилась на мягкую лесную землю, растительности стало больше (где же это чертово дерево?!), но ничего похожего из того, что мы проходили, я не узнавал. Пройдя еще метров сто вперед, я окончательно понял, что мы заблудились. Ольга шла рядом, немного побледневшая, но всем своим видом стараясь показать, что плевать ей на этот лес и найти тропинку к ручью – вопрос двух-трех минут.

Стремясь заполнить возникшую неловкую паузу, я лихорадочно вспоминал какие-нибудь истории, чтобы отвлечь Ольгу, но в голову лез какой-то бред.

– Послушай, не думай о том, что мы потеряли дорогу. Я чувствую, что тропинка где-то здесь, и мы вот-вот к ней выйдем. Лучше я расскажу тебе одну историю о несчастной любви (мне вспомнилась одна байка, которыми в огромном количестве пичкали нас в пионерских лагерях) юноши и девушки.