Дикий Порт

Света подумала, что от волнения.

– Я баба Тиша, Светочка, – сказала ясноглазая женщина. – Это Костя Полетаев, еще его зовут Солнце. Он прямиком с Третьей Терры, разгромил там бандитское логово. А до этого воевал с пиратами.

– Ну что вы, в самом деле, Алентипална… – сконфузился Солнце.

– Юра Этцер, – самолично представился второй, черноволосый. – Кайман, – и подмигнул. Глаза у него были разные – не цветом, а формой. Один нормальный, второй раскосый. Удивительным образом это его даже красило.

– Про Юру я рассказывать не буду, – сощурилась Алентипална. – Он – тайна.

Света забывала дышать. Как-то не вышло начать бояться, а что еще тут чувствовать, она не знала. Даже удивления не было.

С ней должно было случиться чудо – и оно случалось.

– Мы пришли к тебе.

И Солнце повторил эхом, присев на корточки рядом со скамейкой, глядя улыбчиво:

– Мы пришли за тобой, – а потом вдруг сгреб ее в охапку и устроил у себя на руках, как звереныша; она и вскрикнуть не успела. Таращилась на них почти невежливо. Руки Солнца, по-настоящему горячие, обжигали бока сквозь кофту. Алентипална накрыла лапку девочки, вцепившуюся в солнечное плечо, своей маленькой белой кистью.

«Это Волшебная Бабушка, – поняла Света. – Это не сказка. Это она и есть. Волшебная Бабушка».

Не получалось поверить.

«Это значит, я выздоровею?»

Баба Тиша смотрела, улыбаясь волшебной улыбкой, и в глазах ее отражались деревья и небо.

– Мурятам нельзя мороженое… – повторила Света.

– Вот и ешь, – сказал Кайман. – За всех.

Солнце посмотрел на него с укоризной.

– А Синий Птиц тоже здесь? – внезапно спросила Света.

– Вроде, да, – поморщился Костя. – Он-то тебе зачем?

– Выпускной, – сурово ответила она, облизывая ложку.

– Чего? – не понял Юра.

– Эх ты, Крокодилыч, – с удовольствием укорил Солнце. – Забыл?

– Забыл, – повинился тот. – Прости, Свет. Ты ж из нас самый взрослый человечек, я и забыл, что ты еще учишься…

– Синий Птиц, – сказала Света, – в прошлом году выпускной ставил. И в позапрошлом. И свой собственный. И это было круто. Пусть мой тоже ставит – я его уломаю!

В Городе действительно не было крытых причалов. Судоремонтный заводик вынесли за городскую черту, за мыс – чтобы не портил вида и не уродовал линию пляжей.

Лето еще не успело начаться, а солнце уже спалило траву на открытых местах. Пологая вершина маленького полуострова стала желтой и казалась лысой. Над ней высился угловатый, угрожающий силуэт: Дельта стоял на задних лапах, упираясь хвостом. Черный, недвижный, дракон казался неживым и вообще небелковым. Современная скульптура: памятник динозавру, спаянный из запчастей. Он смотрел вдаль, на другой край широкого залива, по берегу которого раскинулся Город, на мыс, за которым творилось странное. Семитерране остерегались приближаться к заводу. В ночь прибытия Дельта плавал туда один.

Ития, супруга Дельты, уже начала проявлять власть, готовясь к роли Великой Матери. У Лилен до сих пор мурашки бегали по спине, когда она вспоминала волну мыслечувств Нитокрис по этому поводу. Старшая разрывалась между гневом и одобрением, и вдобавок сама над собой смеялась – очень по-человечески; хотя, может, в человеческом языке просто находились подходящие слова для эмоций нуктихи, и оттого казалось похоже…

«Почувствуй себя экстрим-оператором».

Чья это была мысль, и чья ирония, Лилен никак не могла определить.

«Ты же хотела?» – «Я же хотела…»

Нитокрис? Ития, попросившая четвертого мужа сопровождать маленькую мягкокожую женщину? Женщина намеревалась выполнить свой долг – загрызть врагов, но у нее не было сильных сыновей, и сопровождавшие ее мужчины все были сплошь маленькие и мягкокожие, негодящие для настоящего боя… Это могла быть мысль самого Дельты, который не одобрял Малыша, позволившего себе умереть, и собирался заменять его некоторое время, до тех пор, пока Лилен действительно не станет взрослой. С его точки зрения.

«Я так хотела быть экстрим-оператором».

Ненадолго. Лишь в пределах мирной цветущей Терры-без-номера.

И все же.

Лилен не сумела уследить за движением: только что нукта стоял неподвижно на вершине холма и вот он уже рядом. Опусти ладонь – рискуешь обрезаться о спинной гребень.

Север скосил на Дельту глаза и улыбнулся.

«Все они странные, – словами, как самка, сказал Дельта про семитерран. – Но похожи на тебя».

Лилен поняла это так, что они ему нравятся.

А Майк действительно остался индифферентен. Лилен подозревала, что он очень удивится, когда поднимет нос от текста и осознает, что ее нет рядом. Север попытался выразить режиссеру свое почтение, но тот, кажется, вообще не понял, что это было. Лилен стало стыдно за него; Шеверинский утешительно сказал, что навидался таких. И вообще при нем болтается псих куда больший.

– Либо-либо, – процедил Димочка.

– Что?

– Либо они добили свою программу и смотались с планеты, либо нет. Если первое – можно спокойно идти и копать, что-нибудь да накопаем по мелочи. Если второе…

– А вероятность есть? – каким-то странным тоном спросил Шеверинский.

– Есть… – медленно ответил Птиц, подумал и добавил уверенно, – они нас уже увидели.