Дикий порт

Шли недолго. Сначала мачете орудовал Свен, потом Джек сменил его, извлекши на свет свою гордость — трофейный нож. Здесь уже ходили до них. То, что стлалось под ноги, что на Земле именовали бы нехоженой чащей, на Третьей Терре называлось тропой. Чаща высилась справа и слева; её не сокрушил бы ни один клинок.

Лакки уже задался вопросом, кто и как проложил эту дорогу, если не видно следов огня или техники, когда Свен сказал:

— Это охотничья тропа слонольвов.

Счастливчик икнул и нашарил автомат.

— Они вечером выйдут, — хладнокровно закончил Свен и нырнул под громадный мохнатый лист.

За тем открылась поляна.

Поляна — не поляна, душно-благоуханный лесной альков… бирюзовые, лиловые, сиреневые кругом уходили ввысь живые занавеси листвы. Как вода в омуте, как подземный лёд в областях вечной мерзлоты здесь застаивался ночной мрак. Далеко над головой кроны сходились шумящей крышей, лишь редкие лучи достигали травяного ковра. Тускло поблёскивала между валунами вода — озерцо, болото, просто невысыхающая лесная лужа…

Оба инопланетных гостя остановились, молча; в этом месте действительно казалось, что явился в чужой дом.

Ксенолог вздохнул.

— Вот, — кратко сообщил он, наклонился и мазнул пальцем по поверхности камня.

На пальце осталось белое. Текучая, вязкая, неприятная с виду слизь, похожая то ли на жидкую плесень, то ли на сопли, то ли на ещё какое физиологическое выделение…

Адъютант поднёс гадость к носу Лакки, и тот скривился.

— Это что? — буркнул он. — Чёртова молофья?

— Почти, — кивнул адъютант. — Это стратегическое сырьё.

Причина, по которой командованию так нужен был научный центр.

Причина, по которой он строился вдали от Города.

Причина, по которой Луговской повёл «Древнее Солнце» к Третьей Терре, не самой близкой из колоний, не самой старой, не освоенной прочнее других.

Квазициты.

Форма жизни, не существующая на планете Земля.

В пору седой древности — или ранней юности, в зависимости от того, как считать — в ту далёкую пору, в архее и протерозое природа Земли ставила эксперимент. Их было много, экспериментов, вымерших, уступивших в борьбе за выживание, навеки пропавших в осадочных пластах, оставив по себе лишь редкие кости, окаменелости, породы со следами деятельности бактерий. Продолжали эволюцию другие, чтобы уступить место миллионом или миллиардом лет позже, чтобы переродиться до неузнаваемости или закостенеть живым ископаемым. Таким же экспериментом была сама жизнь.

Некогда, в архее и протерозое, Земля породила подобие квазицитов: переходный этап между минералом и живой клеткой. Уже нельзя установить, какими свойствами обладало это полусущество. Как и множество других экспериментов, этот не удался, оставив о себе лишь смутные палеонтологические свидетельства. Псевдожизнь уступила место истинной жизни.

На Терре-3 они мирно уживались миллиарды лет, вступив, по предварительным исследованиям, в подобие симбиоза.

Всё это майор Хольм изложил Джеку предельно лаконично. Лэнгсон решил воздержаться от вопросов: понимал, что Свен опять что-то пересказывает. Ни биологом, ни палеонтологом майор не был и пояснений дать не мог.

— И чего из них делают? — единственное, что спросил Лакки. К науке это не относилось, а значит, Свен мог и знать ответ.

— Новое оружие, — вздохнул тот и непонятно добавил, — а может, не оружие. Мне объясняли, но это хрен знает что. Это вообще невозможно представить. Мне показывали.

— А пояснее нельзя? — буркнул Счастливчик.

— Увидишь, — лаконично ответил ксенолог. — Охренеешь.

Помолчал.

— Ррит, говорили, тоже поняли, — Свен покривился. — Вроде как хотели под себя подгрести. Но мы всё равно на шаг впереди. Так сказали.

«Сказали — могли и соврать», — перевёл для себя Лакки, и под ложечкой засосало тошнотно.

— Сказали, — продолжал майор. — Нужно как можно скорее возобновить работу. Начать производство. Вирус уже доставлен.

— Какой вирус?

— Вирус человека.

Лэнгсон моргнул. Даже в модусе яйцеголового Джека у него не получалось понять сказанное. А учитывая, что говорил смышлёный, но простой, без мозговывертов, Свен Хольм…

— Тот дед-научник, который инструктаж проводил, — хмуро объяснил адъютант, — сказал: «Будь я поэтом, сказал бы, что это вирус человека. Будь Homo sapience вирусом, он был бы именно этим вирусом».

— Фигня какая-то, — честно сказал Лакки.

— Это не я, — открестился Свен. — Это дед шутканул.

Всё время, пока они шли обратно, Джек докапывался до ксенолога. Тот ворчал, бурчал, бубнил, что сам слушал трёхмесячные курсы и инструктаж, а Лэнгсон от него ждёт, как от академика, но Джек проявил упорство и добился. Подробный пересказ, как и ожидалось, внёс интересную ясность.

Сначала Хольм сказал, что из квазицитов делают биопластик, объяснив икс через игрек. Потом расщедрился на сообщение, что делают его с помощью специально собранного биоинженерами вируса. Вирусом заражают белую слизь, и та меняет свойства. Получаемые в результате свойства стабильно описывались термином «охренеешь», и Джек отступился.

Ценные свойства, не иначе.