Дикий. Прирученный. Твой (СИ)

– Хм, – впервые за последний час, час подготовок и мучительного ожидания, на меня посмотрели в упор. Какие необычные глаза были у безумного альфы. Чем-то он напоминал мне Рохана в первые дни знакомства: тот же фатализм, граничащий с одержимостью. Но Рохан справился и научился видеть дальше носа.

Хальцифера же интересовал лишь короткий период анархии, за которым последует неизбежное наказание, злой рок имя которому человечество.

– Предлагаешь надеть на него «удавку»? Или связать руки и ноги, а твоим сородичам выдать по палке?

Среди соперников сама Аренберг. Нет, у людей пока нет мотивации для кровопролития. Как потянуть время? Молчать нельзя, похититель ждет ответа, и пальцы на макушке танцуют все громче.

Я отмахнулась и с вызовом спросила:

– Это все, чтобы можешь придумать, босс?

– Меня растили в лаборатории, прости, что не могу проявлять изощренную креативность, – снова улыбка. Злая и веселая. – Давай так: ты ставишь на кон свой болтливый язык, а я – свою жизнь. И пусть твой зверь сражается связанным и ослепленным. Победят люди, и я отвечу на твои вопросы.

– Перед смертью? – кисло заметила я.

– Умирать я не планирую, просто хочу развлечься. Представляешь, что скажут СМИ, когда будут крутить запись этих событий по телевидению? Защитница оборотней была растерзанна одним из них!

Марк не станет этого делать, подумала про себя. Особенно, когда я среди зрителей.

Тем временем на освещенной площадке посреди заполненного зала воздвигли клетку. Видимо, они понимали, что в ином случае участники разбегутся. Трое мужчин в помятых деловых костюмах и госпожа Спасительница жались к стальным прутьям с одной стороны. Мой телохранитель, добровольно надевший намордник и плотную повязку, ждал, пока его как следует свяжут канатом по рукам.

Время, слишком рано…

– Я могу спросить, чего добиваются Долорецкие? – торопливо спросила, надеясь оттянуть момент старта.

– Господин Роман. Его семья едва ли имеет право голоса.

– И все же?

– Ты довольно настырная. Веришь, что я не трону тебя из опасения, что травмы навредят твоей работе? Зря. Сломанные пальцы пробуждают скрытые таланты, мне ли об этом не знать... Но я отвечу. Вдруг ты переживешь всех нас и сможешь навредить этому жалкому мерзавцу, – Хальцифер кивнул самопровозглашенному «рефери», и тот остановил приготовления. – Он хочет войны. Снять все ограничения с деятельности своего Дома, завоевывать новые земли, наделять людей нашей выносливостью. А для этого нужно заполучить оригинал договора между людьми и оборотнями.

– Скрижали, – поняла я.

Он снова кивнул.

– Хватит с тебя… Включайте музыку и камеры!

– Ты трус! Подлая шкура! – крикнул Маркус, невидящим взором утыкаясь в балкончик, где сидели мы. – Бросаешь мне на съедение каких-то людей, пока сам прячешься за ширмой. Спустись и сразись со мной! Оправдай свой статус вожака!

– А вот это звучит интересно, – Я поняла, чего он добивается. Да, это наиболее приемлемый вариант, нужно попробовать дожать. Голос погромче, больше уверенности: – Я бы даже сделала ставку – уверена, мой друг легко бы тебя победил!

– Я не поведусь на это, маленькая оружейница.

А что так самоуверенность просела?

Верно. Стая же тоже слышала.

38

Маркус

Сколько сейчас: десять вечера, полночь? Не знаю. Под землей сложно ориентироваться. Надо дожить до прихода подкрепления, тянуть время из последних сил. Волчьим обонянием я чувствовал палитру запахов, но не видел их источника. Чертова маска, нужно сосредоточиться. Рядом находились люди извне – на них еще сохранился налет лоска и сытости. Многие дрожали.

Судя по всему, Хальцефер хотел, чтобы я их растерзал, тем самым доказав всему миру, что оборотни всего лишь тупые кровожадные чудовища. Или это мерзкий план, нацеленный выставить меня таковым в глазах Ланы?

Я знал, чувствовал всем нутром, что с альфой вражеской стаи что-то не так.

Он был нестабилен и сам догадывался о своем состоянии.

А когда тебя не держит страх смерти, ты можешь позволить себе многое. Долорецкие. Как же сильно я ненавидел эту фамилию, ненавидел своих создателей, ставших причиной нынешних событий. А Лана… Что она будет думать обо мне после всего? Впрочем, неважно. Моих целей это никак не изменит.

Время. Только оно ценно сейчас.

– Эй, трус! – из-за намордника слова звучали невнятно. – Выставляешь против меня горстку пленников, а сам прячешься где-то наверху. Часто бьющееся сердце тебя выдает. Бросаю тебе вызов, как альфа альфе!

Я был слеп. Связан по рукам. И вроде безвыходная ситуация, но именно в таких условиях моя истинная натура начинала прорываться наружу. Как там говорили сородичи – найти свою луну?

Я ее ощущал кожей.

Яркий теплый свет, который был способен пробиться даже через многометровый слой бетона.

Хозяйка. Любимая. Неважно…

Сегодня твои враги наконец-то умрут!

– Выходи, Хальцифер! Покажи всем насколько тебе плевать на жизнь, сразись со мной, не снимая серебряного ошейника, пусть твои волки увидят настоящую кровавую битву! – проорал я со смехом. – Или ты боишься, и потому используешь мою луну, как щит? Нам некуда торопиться, я готов стоять тут хоть до скончания времен!