Дикий сад

— Не думаю, что пойду туда, — ответил Адам.

— Ты не думаешь, что пойдешь туда? — нахмурился отец.

— Нет, не так. Я точно знаю, что не пойду туда.

Такое заявление не могло не вызвать спор, в ходе которого отец не сдержался и вышел из себя.

— Пока ты живешь под моей крышей и за мой счет, ты будешь делать то, что тебе говорят.

То, что последовало за этим, стало для обоих полнейшей неожиданностью.

— Как ты смеешь! — взорвалась мать. — Как ты смеешь говорить такое! У тебя нет здесь никаких прав! Все, хватит.

Изумленный, отец потерял дар речи, Адам же как будто перенесся в крохотную флорентийскую часовенку. Изуродованный болью рот матери напомнил Еву на фреске Мазаччо, показанную в момент ее изгнания из Эдемского сада.

За взрывом воцарилась тишина. Отец бросил взгляд на сына и моментально понял, что его секрет раскрыт. Такого он не ожидал, а потому лишь опустил голову.

— Расскажи ему, — заговорила мать. — Расскажи, что действительно случилось в Италии. Расскажи, что они с тобой сделали.

Как человек, полагающийся на логику и сухие факты, отец должен был бы проявить больше интереса к деталям совершенного Маурицио преступления и его разоблачения, чем к той отвлеченной, человеческой цене, в которую одно и другое обошлись Адаму. Тем не менее он нашел в себе силы заявить следующее:

— Если эта девушка переступит когда-либо порог моего дома, я… я не знаю, что сделаю.

Узнать ему пришлось спустя всего лишь неделю.

Прежде чем отправиться на поиски сына, он попросил ее подождать у двери.

Была суббота, и Адам подстригал лужайку, тогда как мать полола клумбы. Утром он сыграл два сета с одним приятелем и потом не стал переодеваться.

Отец вышел из дому с таким видом, словно только что увидел привидение.

— Там к тебе молодая женщина. Думаю, она… — он нервно пробежал пальцами по лбу, — из Италии.

— Антонелла?..

— Возможно. Да. Судя по тому, что она сказала…

— Ты разве не спросил? — Мать поднялась из-за куста гортензии.

— Нет, черт возьми, не спросил. Не сообразил.

Антонелла пришла не одна. За спиной у нее смущенно переминался Фаусто.

Бурная радость схлестнулась со злостью. В первую секунду он едва не захлопнул перед ними дверь. Но вежливость, объединившись с любопытством, взяла верх.

— Входите, — холодно сказал Адам и, взглянув на Фаусто, добавил по-итальянски: — И вы тоже. — Он намеренно употребил официальное «lei» вместо «tu».

Родители уже подтянулись и встали позади него твердой стеной и надежной защитой, что выглядело несколько нелепо.

— Все в порядке, — сказал он им. — Мы пройдем в сад.

На задней террасе Антонелла достала из сумочки толстый конверт и протянула его Адаму.

— Что это?

— Прочти.

Она коснулась его руки легким, просительным жестом.

Долгими часами Адам лепил ее образ — образ демонический, образ искусительницы и предательницы, преподавшей ему ценный жизненный урок, и вот теперь результат его трудов и стараний рухнул в одно мгновение от одного лишь нежного прикосновения, растопившего горькое одиночество и тоску последней недели.

— Я… я не знаю… не уверен… Что это? — В глазах защипало от подступивших слез.

— Все хорошо. Прочти.

— Прочти, — негромко сказал Фаусто.

Адам взял со столика сигареты и направился к скамье в конце сада.