Дикий (СИ)

Отрицательно мотаю головой и отворачиваюсь. Плотнее запахиваю куртку. Обогрев работает, но мне все равно как-то зябко. Под кожей разбегаются мурашки. Натягиваю рукава пониже, чтобы спрятать ладони.

Дикий резко поднимается. Перемещается так, чтобы добраться до багажника. Его движения четкие, порывистые. И почему-то я не могу отвести от него взгляд.

Наверное, это входит в привычку. Не выпускать его из вида, когда он рядом. Просто чтобы понимать, какие планы он затевает.

— Держи.

Подает мне объемную теплую куртку, которую только что достал из своей сумки.

— Спасибо, но я…

— Давай, — обрывает.

И набрасывает куртку на мои плечи. Закутывает. Буквально утопаю в его одежде, а еще меня окутывает запах ментола и чего-то пряного, терпкого.

Сигареты? От его вещей должно пахнуть сигаретами. Он же постоянно курит.

— А ты что наденешь? — хмурюсь.

Другая куртка у него мокрая от дождя.

— Мне и так нормально, — отмахивается.

Поправляет воротник. Его пальцы дотрагиваются до моей шеи. Очень горячие. Он явно не мерзнет. От рук будто жар исходит.

— Подремай, — говорит Дикий.

— Пока почитаю.

Снова достаю документы. Там всегда есть, что изучить.

— Смотри сама, — выдает он и укладывается на сиденье.

Дождь только сильнее льет.

Кто же нас отсюда заберет? Кто вообще знает, что мы здесь застряли? Без связи Дикий никому бы не смог дозвониться.

Волнение вспыхивает и затухает. Он ведет себя настолько уверенно, что понимаю: мы выберемся отсюда. Вопрос — когда?

Через время проверяю телефон. Сеть не появляется. Проходит всего час.

Бросаю короткий взгляд на Дикого. Его глаза закрыты. Грудь мерно вздымается. Похоже, уснул.

Поворачиваюсь к окну, прохожусь ладонью по запотевшему стеклу. Смотрю на остановку, напротив которой мы остановились. Откладываю документы и тянусь, чтобы открыть дверцу.

— Ты куда? — сразу же раздается вопрос.

Приходится обернуться.

— Мне нужно выйти, — роняю.

Темные брови сходятся над переносицей, а потом Дикий едва заметно кивает.

— За остановкой есть туалет, — говорит он. — Сельский. Без удобств. Но зато под навесом.

— Поняла.

Выскальзываю из машины.

Дождь хлещет по щекам, а ветер такой, что кажется, меня сейчас унесет в сторону. Надо пройти совсем немного, но я успеваю продрогнуть. Когда наконец возвращаюсь обратно, дрожь колотит, зуб на зуб не попадает.

Дикий сразу прибавляет градусы в печке.

— Ты как? — хмурится.

— Хор-рошо.

В салоне намного теплее, чем на улице, только я все равно не могу согреться.

Пока меня не было, Дикий поднял откинутое сиденье. Теперь же обхватывает меня за талию и перетягивает к себе на колени. Опешив от непринужденности его действий, в первый момент даже не сопротивляюсь.

— Стой, ты что, — бормочу и дергаюсь, когда он обнимает меня и прижимает вплотную к себе.

— Тихо, — обрывает.

— Но я…

??????????????????????????— Дай согрею.

— Мне нормально, — сглатываю.

— Вижу, — хмыкает. — Трясешься вся.

— Честно, — голос срывается от волнения, поэтому прочищаю горло. — Уже все, сама согрелась.

Дикий пропускает эти слова мимо ушей. А услышав мой нервный кашель, только мрачнеет еще сильнее.

Он не позволяет ничего лишнего. Просто держит крепко. Но мне становится не по себе от настолько тесного контакта.

Его лицо слишком близко. Дыхание щекочет кожу. И глаза сейчас не синие, а иссиня-черные, горят как угли.

Отворачиваюсь, рефлекторно пробую вырваться.

Не разрешает.

— Посмотри на меня, — низкий голос ударяет по нервам.

Застываю.

— Посмотри.

Дергаюсь.

— Все, — бормочу. — Пусти.

— Катя.

Тут я и делаю ошибку. Поворачиваюсь, встречаю его тяжелый взгляд. Сердце сжимается от того, как он на меня смотрит.

Одна секунда — его рот накрывает мои губы.

Такое чувство, точно на меня ураган обрушивается. Сметает все, закручивает, утягивает прочь.

27

Дикий.

Он во всем… дикий.

Его рот захватывает. Жестко, властно. Подавляет любое сопротивление. Гасит малейшую попытку ускользнуть, отодвинуться. Губы сминают так жадно, что перехватывает дыхание.

Вырваться невозможно. Одна ладонь накрывает затылок, вторая опускается между лопатками, притягивает ближе, буквально впечатывает тело в тело. Горячие пальцы вплетаются в мои волосы, скользят по спине так, что прикосновения чувствуются и через плотную куртку. Кажется, его руки везде. Сжимают, сгребают в объятья.

Такой порыв заставляет опешить. Напрочь выбивает почву. Застываю под этим бешеным напором.

Рефлекторно пробую оттолкнуть Дикого. Упираюсь в широкие плечи.

Нет, нет. Пусти. Прекрати.

Мысли пульсируют, бьют по вискам. И расплываются. Будто бурлящая волна с головы до ног окатывает, подхватывает и уволакивает в открытое море.

Захлебываюсь. Мало воздуха. Едва двигаю губами — его язык тут же проскальзывает в мой рот. Переплетается с моим языком, втягивает в игру.

Он будто чем-то меня заражает. Иначе не могу объяснить то, что происходит в следующую секунду.

Отвечаю. Слабо, едва заметно, но отвечаю. Сама не осознаю, как это получается, но я точно откликаюсь на древний зов.

От Дикого исходит что-то звериное, первобытное, темное. И это что-то не оставляет мне никаких шансов освободиться. Вынуждает еще сильнее увязнуть.