Дикий Талант

Плюс прислуга – две служанки (одну из которых, Герду, я уже видел) и подтянутый седовласый мужчина в расшитой серебром ливрее, по виду не то дворецкий, не то мажордом.

Восемь человек.

Плюс повар на кухне. Плюс садовник, который непременно должен ухаживать за садом, явно в запустении не пребывающем. Конечно, это может быть наемный работник, но лучше посчитать его сразу, чтобы не ошибиться. Плюс привратник. И, наконец, плюс таинственная личность – Жан-Половинчик.

Итого двенадцать человек.

Двенадцать трупов, если придется брать особняк штурмом.

– Генри, – улыбнулась Лота. – Ты, верно, проголодался, кузен! Слугу можешь отпустить, пока здесь мессир Флэшер… – человек в малиновом камзоле почтительно склонил голову, – нет нужды в лишних ножах и пистолетах.

Граф Тассел улыбнулся и, повернувшись ко мне, протянул руку. В пальцах блеснуло серебро.

– Д-держи! Об-бнов-вишь с-свой г-г… г-г-ггг…

– Гардероб, милорд. Как прикажете, милорд. Я больше не буду вас позорить своим недостойным видом, милорд.

Мы все больше вживались в роли слуги и господина. Кстати, в связи с этим… Интересно, серебро – в счет будущего жалования или от графских щедрот?

– Если ты голоден, Дакота, иди на кухню. Ива, – вторая служанка, на пару лет моложе Герды, чуть присела, прихватив пальчиками края платья. – накормит тебя.

– Благодарю, миледи. Я воспользуюсь вашим гостеприимством сразу по возвращении из города.

– Не забудь свои дорожные бумаги. Ищейки из Второго департамента так и рыщут вокруг в поисках смутьянов и саботажников, – не отрываясь от разделки фаршированного перепела, сказал Феррин. – А один твой вид, обезьяна, достаточный повод для того, чтобы сделать тесную тюрьму Наола еще теснее. И смотри, не покупай ничего алого! Не то сильно пожалеешь.

– Благодарю за совет, ваша милость. Вы очень добры.

– Как же, добр он, – хмыкнул малиновый лорд. – Не хватало, чтобы у нашего Генри начались неприятности из-за неосмотрительно нанятого варвара! На кой тебе понадобилось брать эту дрессированную гориллу, родич?

Это вновь был вызов, и вновь я его не принял.

– П-потому и н-нанял, что дрес-сирован-н… нннн… – граф вновь зашелся в мучительном приступе, но справился с собой и неожиданно чисто выговорил: – что дрессированная. С-ступай, Д-дакота!

– Я мигом обернусь. Туда и обратно, – пообещал я.

Граф только небрежно махнул рукой.

Выйдя на улицу, я первым делом развязал шейный платок: хоть он и был красным, а не алым, рисковать не стоило – едва ли стража будет разбираться в тонкостях вроде оттенка запрещенного цвета.

Алой компанией именовали партию наольских дворян, у которых за душой не имелось ничего, кроме шпаг, а число дыр в головах, через которые вместо мыслей свистел только ветер, превышало даже число дыр в карманах. Без кола, без двора, с одним ничего не значащим титулом наперевес, эти сорвиголовы считали ниже своего достоинства просто торговать шпагами. Вместо этого они гордо именовали себя «борцами за независимость Наола» и подчеркивали это, наряжаясь в алое – цвет свободы. У кого не хватало денег на колет или плащ нужного цвета, надевали алые шарфы.

Алая компания ратовала за подлинную, а не формальную независимость; за право содержать собственный военный гарнизон; ну, и самое главное, – за право забирать торговую пошлину в казну герцогства, не отдавая «чинушам-живодерам» из Ура и медной монетки. Пока отношения Ура и Лютеции казались более-менее ровными, в Блистательном и Проклятом на смутьянов особого внимания не обращали. В столице помнили, что создателем первой Алой компании (нынешняя считалась второй, иначе – Новой компанией) был не кто иной, как герой войны с Республикой, герцог Виктор Ульпин, пообещавший Наолу независимость в обмен на поддержку Ура. И слово своё по большей части сдержавший.

Именно кавалерия, созданная из добровольцев Наола, облаченных в алые камзолы и плащи, помогла Ульпину выдержать атаки черемисской конницы, посланной Дюфайе. Это была последняя надежда лютецианского полководца – тревожа войска Ульпина набегами, оставить уранийцев без провианта и отдыха. И она разбилась о лихость и бесшабашность Алой компании.

После город охватила мода на алый цвет, продержавшаяся и по сей день: алыми были повязки, камзолы, чулки, конские попоны и дамские наряды!