Дикий Талант

Неожиданно всё закончилось.

Просто нанеся очередной удар, разрубивший мертвецу череп до переносицы, Кастор обнаружил, что убивать больше некого. Мертвые, наконец, обрели возможность именоваться таковыми с полным правом. Усталость легла на плечи толстым мягким плащом, пригибая к земле, предательски расслабляя мышцы ног. Рана в плече превратилась в пульсирующий огненный шар, перед глазами плавали красные пятна. Но он – рыцарь! нельзя показывать свою слабость!

Кастор ди Тулл воткнул меч в землю – сил обтирать клинок не было, – и огляделся, выискивая недобитков.

Это оказалось лишним.

Деревенские, оправившись от первого испуга, когда из амбара повалила толпа ходячих трупов, с чисто крестьянской основательностью доделали работу рыцаря, независимо от того – шевелился мертвец или нет. Действовали они слаженно, точно заправская могильная команда. Один втыкал хучу вилы в грудь и наваливался на черенок всем весом, лишая мертвяка возможности встать (на всякий случай). Второй старательно разбивал голову хуча ударами топора. Однорукий вояка стоял с пистолетом ди Тула наготове, готовый вышибить мозги любому мертвяку, что попытается напасть на его товарищей.

Мужики не поленились расколотить на всякий случай даже те несколько голов, что отрубил экзекутор. «Хоть сейчас бери в братство», – невесело подумал Кастор. Вытащив меч из земли, он вошел в амбар. Надо убедиться, что ни одна тварь не притаилась в глухом углу.

Внутри оказалось достаточно светло – свет проникал через разобранную мальчишками крышу. Кастор не удивился, обнаружив в центре солнечного пятна четыре неподвижных тела, чьи плечи и головы щетинились древками стрел. А вот и сам стрелок!

Мальчишка висел вниз головой на толстой поперечной балке, вцепившись в нее руками и ногами, точно вампиреныш.

– Эй, парень! – устало позвал Кастор. – Здесь чисто. Прыгай!

Мальчишка повернул багровое – от притока крови – лицо и жалко улыбнулся. Губы у него тряслись.

– Прыгай, – повторил экзекутор. – Поможешь затянуть рану, пока старшие заняты.

– Н-не мммм… – замычал парень. – Не ммм… не ммм-могу!

– Что? – Кастор поморщился.

В ушах стремительно нарастал глухой шум, перекрывая звуки внешнего мира. Рыцарь пошатнулся. Тело казалось чужим. Мальчишка (кажется, Уилл? в голове все путалось) судорожно сглотнул.

– Ру-уки. Нне ра-азжжима-аются.

– В задницу кольну, живо разожмутся, – хмуро пообещал Кастор, хотя не был уверен, что сейчас сможет хотя бы просто поднять меч.

В глазах рыцаря потемнело, он неуклюже переступил, запнулся об один из трупов и начал падать лицом вперед. Падение было тягуче-долгим, как будто воздух уплотнился в сотни раз, превратившись в густую прозрачную смолу. Медленно проваливаясь сквозь неё, ди Тулл ждал удара о землю, но вместо устланного соломой пола ему навстречу бесконечно-неторопливо всплыла темнота, в которой пульсировали красные всполохи.

Удара он так и не дождался. Темнота, наконец, встретила его и мягко вобрала в себя – вместе с памятью, усталостью и болью.

Не быть оказалось так хорошо!

…Он пришел в себя – оттого, что чья-то теплая ладонь легла на его лоб. Открыв глаза, Кастор ди Тулл обнаружил над собой пухлое женское лицо в обрамлении пепельных волос с проседью.

– Наконец-то прочухались, вашмилость, – лицо расплылось в улыбке. – А мы думали, ежели к вечеру не оклемается господин рыцарь, сталбыть, надо в город посылать. За лекарем.

– Нет!

Возглас ди Тулла прозвучал слишком громко. Раздосадованный рыцарь приподнялся на локте и, оглядевшись, уже спокойно повторил:

– Нет. Не нужно лекаря. Я в порядке.

– Как пожелаете, ваш милость, – женщина вскочила с лавки и согнулась в неловком поклоне.

Деревенские принесли его в дом старосты. Хозяева выделили гостю лучшую кровать, застланную свежей соломой и прямо-таки завалили одеялами. К тому же пожертвовали свою лучшую подушку, набитую даже не перьями, а пухом.

– Сколько я был… – он запнулся, раздраженно потер подбородок и обнаружил там некое подобие бороды. – Как долго я спал?

– Сегодня третий день пошел. Вот мы, сталбыть, и волноваться начали, – сообщила жена старосты (а кому ещё быть? опять же, семейная приговорка).

Яна!

Память огромными кусками возвращалась к нему, и ничего хорошего воспоминания с собой не несли. Только тревоги, страхи, предчувствия новых бед и опасностей.

– Со мной была девушка. Леди! Где она?

– Так это… где ей еще быть, вашмилость? Она, сталбыть, тут, в Мышиных Норках, вот токмо…

– Что «токмо»? – раздраженно спросил ди Тулл и огляделся в поисках оружия.

У деревенских должно было хватить ума, чтобы не трогать вещи рыцаря. Так и есть! Перевязь с оружием аккуратно положили на табурет рядом с кроватью. Коснувшись пальцами рукояти меча, ди Тулл немного успокоился.

– Что не так? – ровным голосом спросил он. И даже попытался улыбнуться.

– Э… ну, вы уж не гневайтесь, вашмилость, но, леди так себя не ведут.

Жена старейшины прикусила язык, опасаясь, что рыцарь рассердится, но Кастор только вопросительно смотрел на нее. Ободренная женщина продолжала:

– Тихая она, нелюдимая, и не белоручка вовсе. Работы, сталбыть, совсем не чурается.