Дикий цветок

– Когда-то я думал, что Томас и Присцилла – хорошая пара, – добавил он.

– Быть может, у них просто не было времени стать настоящей супружеской парой, – предположил Джереми. – Мальчики сейчас бывают дома не дольше недели, а потом снова идут на войну.

Сайлас попытался улыбнуться.

– Арман и Джереми Младший женаты меньше года, а их жены уже беременны.

– Тебе не хватает внука? – спросил Анри.

– Да, но дело в том…

Сайлас встал и сунул руки в карманы. Черт побери! Либо он изольет кому-нибудь свои чувства, либо они разорвут его в клочья.

И Сайлас заговорил:

– Я знал, что Томас не любит Присциллу, когда они поженились, но мне казалось, что она-то его любит и этой любви хватит на то, чтобы навести между ними мосты. Томас со временем научится ценить ее чувства и отвечать Присцилле взаимностью, полюбит ее, как… я полюбил его мать. Я надеялся, что сын получит несказанное удовольствие, постепенно раскрывая маленькие тайны своей молодой жены, узнавая секреты ее сердца, разума – всего того, что свело меня с ума в Джессике, когда мы поженились. Эти открытия наполнили мою жизнь смыслом, гордостью и радостью. Я…

– Но Присцилла – не Джессика, – заметил Джереми.

– Нет, вот именно, что нет. – Силы покинули его ноги, и Сайлас вынужден был снова усесться. – За закрытыми дверями души супруги Томаса нет ни милых сюрпризов, ни скрытых желаний, ни тайных страстей. Я уже убедился в том, что Присцилла Вудворд – пустая комната.

– Милосердные святые! – воскликнул Анри.

Сайлас испытывал к самому себе отвращение. Он чувствовал себя предателем, бесчестно разглашающим секреты жены сына, своей невестки, члена семьи. Мужчина покраснел.

– Извините, что разоткровенничался. Мне стыдно за свою несдержанность… за мои чувства…

Анри поднял вверх обе руки.

– Mon ami! Здесь нечего стыдиться. И просить прощения тоже не за что. Чувства не бывают плохими или хорошими. Они такие, какие есть.

Джереми откашлялся.

– Ты чувствуешь себя в ответе за брак Томаса?

– Я его одобрил.

– Но ведь это твой сын захотел на ней жениться, Сайлас. Ты его не принуждал, – сказал Джереми.

– Но без моей одержимости плантацией он, я уверен, не решился бы на это. Томас ради моего спокойствия захотел гарантировать Сомерсету наследника на случай, если…

Сайлас не смог озвучить того, о чем подумал. Он потер рукою лицо – какое же оно у него костистое!

С отчаянием в голосе мужчина продолжил:

– Я не могу спать по ночам. Меня мучает то, что Томас обречен страдать в браке без любви и детей. Сейчас война почти закончена, и есть большая вероятность того, что он вернется домой живым-здоровым. – Сайлас не высказал очевидного: если бы его сын не спешил, то мог бы встретить девушку, которую полюбил бы по-настоящему. – Меня терзает мысль, что Томас совершил напрасную жертву ради Сомерсета.

– И еще раз: это не твое решение, это решение Томаса, – сказал Джереми.

– Я согласен с тобой, – заявил Анри, снова поднимая ладони рук в свойственной французам манере. – Грехи отцов не должны касаться детей. Они еще насовершают собственных грехов.

Толивер слабо улыбнулся.

– Вы пытаетесь оправдать мой грех.

– Искать оправдание нечего, потому что нет никакого греха, – возразил Джереми.

– Я хочу, чтобы Томас был счастлив. Я хочу этого больше всего. Наследие Сомерсета здесь ни при чем.

– Мы знаем, – сказал Джереми, – и если Господь Бог слышит нас, Он тоже знает. Никакого проклятия нет. Ты думаешь о благополучии Томаса, а не о Сомерсете.

– Мы не должны утрачивать надежды на то, что, когда война закончится и Томас и Присцилла заживут вместе, время, мир и совместное проживание помогут решить многие из их проблем, – сказал Анри.

Француз поднял свой стакан. То же сделали Сайлас и Джереми.

– Друзья мои! Выпьем же за возвращение наших мальчиков и их счастливое будущее.

– Да будет так! – в унисон провозгласили его друзья.

Сайлас подумал о том, что следует спросить у Джереми, почему он употребил слово «проклятие». Но эта мысль вскоре улетучилась, подхваченная потоком благодарности за преданность и понимание со стороны друзей. А еще мужчина испытывал боли в паху и ощущал какую-то неприятную припухлость в области ребер.

Джереми, как обычно, прочитал его мысли.

– Сайлас, тебе надо обратиться к врачу.

– Кажется, ты прав.

Глава 64

Война добралась до Хоубаткера лишь в сентябре 1864 года и отняла одного из самых любимых его сыновей.