Дикий убийца

Я вижу ее, красивую и стройную, и, на мой взгляд, самое волшебное существо, которое я когда-либо видел, когда она подходит ко мне в нашей тихой комнате в Токио, аромат цветов и свежий ветерок доносятся через открытое окно, когда ее теплая, влажная кожа прижимается к моей, когда мы укладываемся вместе на чистые белые простыни, покрытые… кровью. Так много крови. Сон темнеет, закручивается, и я стою в своем собственном доме, в своей собственной спальне, уставившись на простыни, которые должны были быть чистыми и белыми, простыни, которые она выбрала, потому что сказала, что они напоминают ей все гостиничные номера, в которых мы когда-либо занимались любовью, простыни, теперь пропитанные таким количеством крови, что я не знаю, как все это могло принадлежать одному телу.

Ее телу, лежащему передо мной, мечта, которой мы так кратко поделились, убита вместе с ней. Я не могу понять, что я вижу, эту бойню, это ужасающее зрелище всего этого, даже как человек, который видел больше ужасных вещей, больше крови, больше резни, чем кто-либо другой. Солнечный свет на ее кольце с бриллиантом, кровь на ее лице. Она прекрасна даже после смерти. Так чертовски красива, что это причиняет боль, и я подхожу к ней, тянусь к ней, потому что знаю, что очень скоро я больше никогда не смогу обнять ее…

Я резко просыпаюсь на своем месте, челюсти сжаты так сильно, что становится больно, грудь сжимает боль, которой много лет, но она все еще кажется свежей и новенькой. Мне никогда не удавалось убить, или залить спиртным, или выкинуть это нахуй, как бы я ни старался, и, черт возьми, я пытался. Я могу спрятаться от этого на некоторое время. Но это всегда возвращается.

В стакане, стоящем рядом со мной, все еще есть водка, оставленная, когда я засыпал, и я тянусь за ней, осушаю одним большим глотком и закрываю глаза. Я не могу думать о тебе прямо сейчас, Лидия. Я не могу скучать по тебе. Я не могу позволить себе отвлекаться здесь. Не тогда, когда эта работа так важна.

Она хотела бы, чтобы я хорошо выполнял свою работу, я это знаю. Защита невинной девушки, которую мне доверили, мой приоритет. Я обязан обеспечить ее безопасность.

Я рад, что мы наконец приземлились. Я могу сосредоточиться на работе, на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой, пока я, наконец, не смогу уехать с Еленой, увезти ее обратно в Бостон и вернуться к знакомой рутине, которая позволяет мне жить своей жизнью.

Нас ждут несколько черных внедорожников с тонированными стеклами, чтобы отвезти на территорию комплекса. Я проскальзываю в один из них, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем, пока мы едем, уже считая часы до того момента, когда я смогу вернуться в самолет, летящий в том направлении, откуда я прилетел. В мире есть несколько мест, в которые я не хочу возвращаться, но в это особенно.

У меня плохое предчувствие по поводу всего этого, но я пытаюсь отмахнуться от него. Это воспоминания, вот и все. Нет причин думать, что эта работа пойдет наперекосяк. Учитывая все обстоятельства, это довольно просто.

Как только мы добираемся до комплекса, меня сопровождают прямо в особняк Рикардо Сантьяго. Когда мы подъезжаем, выходим из внедорожников и идем к дому, я вижу следы недавнего нападения, следы выстрелов на стенах комплекса, пятна крови, оставшиеся на песке, и гильзы, которые еще не убрали. Это говорит об опасности, в которой они все находятся. Тревожное чувство в моем нутре только усиливается, инстинкт, отточенный за долгие годы работы наемным убийцей и шпионом, вызывает тревогу всю дорогу, пока я не переступаю порог двойных дверей кабинета Сантьяго.

Когда я вхожу, он стоит ко мне спиной, охранник рядом со мной напрягается и объявляет громким голосом:

— К вам Левин Волков, сеньор.

— Спасибо. Ты можешь идти.

Голос Рикардо ровный и культурный, удивительно спокойный для человека, вся семья и средства к существованию которого подвергаются нападению. Он ждет мгновение, затем поворачивается ко мне лицом, и именно тогда я отчетливо вижу, какие потери все это нанесло ему. Он выглядит так, словно не спал несколько месяцев, возможно даже с тех пор, как забрали Изабеллу.

— Снаружи все выглядит не очень хорошо, — говорю я категорично. — Это не сильно повлияло, так сказать, на моральный дух людей, которых я сюда привел.

— Прошлой ночью произошло еще одно нападение. Отрядом людей Гонсалеса. Этого недостаточно, чтобы добиться реального прогресса, а это значит, что он пожертвовал несколькими своими людьми только для того, чтобы доказать свою правоту, просто дать мне понять, что он не собирается останавливаться. — Мускул дергается на челюсти Рикардо. — Что за человек так поступает?