Дикий вьюнок (СИ)

— Чего ты время теряешь? — лениво спрашивала. — У нас не так много приятного в жизни. Время-то идет. Найди мужика хорошего, знаешь, как это приятно?

Я пожимала плечами.

— Надо-то всего один раз потерпеть, — снисходительно поясняла Роксана. — Найди для начала такого, чтобы нравился, понежнее. А потом уже кого покобелистей, чтобы… двигался как нужно. Я тебе подскажу, — масляно улыбалась.

— Потом как-нибудь, — неуверенно отговаривалась я. В окружающей жизни и правда было мало хорошего, многие развлекались, как Роксана и глупо было их за это винить. Но понять тоже невозможно — пару раз я видела, как приезжают новые рабочие, Роксана улыбается какому-нибудь, чтоб в плечах пошире, а вечером уже идет «знакомить его с местными порядками». А через день наслушавшись, как кто-то хвалит к примеру того лысого, зато как он жарит! — тащится в сарай уже с этим лысым. Нет, мне не понять, потому я вообще об этом не думаю.

— Потом, потом… Хватит тянуть! Давай завтра договорись хотя бы с этим полудохликом, Лешиком. Вот уж кто с радостью поможет! Девственности-то лишить сил у него хватит? А потом, когда разберешься, что к чему, найдешь кого поживей.

Я улыбалась. Лешик — мой самый настоящий друг. Единственный из работяг, с которым я общаюсь. Он худой и болезненный, но мы отлично ладим, я к нему хорошо отношусь, может даже немножко люблю. Но не так…

Роксане вообще бесполезно объяснять, что дело не в стеснительности и не в страхе первого раза. Я просто не могла представить, что это может быть кто-то, кроме…

Э-э, нет. Табу. Были вещи, о которых я запретила себе вспоминать раз и навсегда.

Роксана не знала моей истории, а если бы я рассказала, не приняла бы всерьез. Да и думаю, в моем пересказе прошлое бы прозвучало глупо и жалко.

— Все они просто мужики, — отмахивалась она в ответ на чьи-либо радужные размышления о большой и светлой любви. — Я замужем была и честно скажу, ничего хорошего. Они только вначале любят так, что головы теряют, а потом также сильно теряют головы от других, — Роксана хмыкала и снова принималась меня обрабатывать. — Так что кончай дурить и пользуйся внешностью, пока молодая. С тобой любой пойдет, даже из охраны. Для них это представляешь, какое достижение — девка, которую нельзя трогать сама дала! Будешь тут как на свободе. Подарками завалят, жратвой, тряпками. А может тебя даже кто-нибудь выкупит.

В связях с охранниками и правда была масса преимуществ. Может однажды они меня и заинтересуют. Попозже.

— Да мне и так неплохо.

— Дура, одним словом, — закатывала глаза Роксана. — Оттого, что просто не знаешь, что такое мужик. Ну и сиди сиднем!

Она сдавалась и отворачивалась к стенке, сердито натягивая на плечи куцее одеяло. Я улыбалась, такая она занятная была в моменты, когда пыталась так сказать привнести в мою пресную жизнь немного радости. Но зачем? Меня все устраивало, правда.

Так проходили дни. К тому времени, как закончился первый год, я уже очень редко вспоминала прошлую жизнь. Через два мне казалось, что прежде ничего и не было. А третий год тянулся так уверено, будто давал понять — другой жизни и не будет. Подъемы до рассвета, привычные жалобы соседок, привычная ругань недовольных охранников, привычная каша на завтрак и похлебка на ужин. Привычная Роксана, с утра хмурая и надутая, по вечерам — охваченная лихорадочным весельем. Наши перепалки на тему мужчин тоже вошли в привычку. Иногда Роксана так распалялась, что видимо разочаровавшись в простых уговорах, начинала приводить более весомые доказательства, перечисляя достоинства проживающих в мужском бараке объектов. Вот уж я наслушалась! Морщилась, краснела, но так смешно было, честное слово! Стоило подумать, что это я, бывшая воспитанница пансиона, сижу тут и смотрю, как соседка на пальцах сравнивает некие размеры, как становилось по-настоящему смешно. Хотя… куртизанка я или кто?! Роксана сердилась, думая, что я посмеиваюсь над ней.

— Глупая ты, Ула, — в сердцах говорила она в конце. — Скоро состаришься и сморщишься, а так толком ни разу и не развлеклась!

Через три с половиной года, когда осенью в бараке появилась Тося, у Роксаны хватило ума не продолжать при ней откровенных разговоров. Наоборот, когда один из охранников пригласил Тосю вечерком прогуляться и пообещал подарок, Роксана коротко и жестко объяснила ей, как и в какое место охранник собрался ее «гулять», а после всякие подобные разговоры раз и навсегда прекратились. За Тосей мы следили очень внимательно. К счастью, она была сущим ребенком: пугливой, наивной и бесконечно жизнерадостной. И к счастью, у меня было достаточно времени, чтобы держать ее на виду. Ведь у Тоси не было амулета, а кроме любвеобильных мужчин существовала еще Гиена. Каюсь, кажется, мы с Роксаной постепенно превратились в наседок, беспрестанно квохчущих над единственным цыпленком, но оставить подобное Тосе существо один на один против обитателей барака, пусть и не самых плохих совесть не позволяла.