Дикий Восток. 1910. Часть 2

— Собирайся и пошли уже, граф Монте-Кристо. — Поторопил его засидевшийся на месте друг.

* * *

Улица, несмотря на субботний день, словно вымерла. Ни детей, ни взрослых, ни одной телеги. Удивившись такой странной тишине и пустынности, друзья завернули на углу на улицу, ведущую к паромной переправе. И увидели как здоровенная «дворянских кровей» бродячая собака, загнала серого котенка на ветку деревца.

Крупный, исхудалый, какой-то несуразно мосластый кобель, в колтунах скатавшейся густой бурой шерсти, остервенело рычал, беспрестанно с пробирающей до костей злобой выл, надсадно хрипя, и бросаясь всем телом на молодую березку.

Ярость пса была так велика, что он в исступлении то принимался по-акульи терзать тонкий ствол острыми клыками, то прыгал вверх, впустую клацая мощными челюстями. Несчастный котёнок, шипя и выгибая дугой спину, из последних своих сил цеплялся остренькими коготками за молодую бересту, предательски норовившую вот-вот оторваться от ветки. Ужас и обречённость застыли в широко распахнутых жёлтых глазищах.

— Давай шуганем пса, не фиг делать, сожрёт кошака. — Остановившись, предложил Вяче.

— Не вопрос. Только надо палку найти или камень. Слышь, как надрывается. Такого никакими «фу» и «пошел отсюда» не проймешь. Не убивать же «полкана», мало ли, может он чей-то и просто с привязи сорвался… Будут потом лишние проблемы с хозяевами.

Артем огляделся в поисках подходящей палки и подумал, что ему очень не помешала бы трость, похожая на ту, что он видел давеча в руках у Кравцева. Вот как раз для таких случаев, как этот… бродячих собак в начале двадцатого на улицах города оказалось даже больше, чем в их девяностых.

Славке происходящее нравилось все меньше и меньше. Зверь выглядел не просто опасно, а реально угрожающе и даже инфернально в своей слепой ненависти ко всему живому. И явно собирался порвать и проглотить, уже готового свалиться с раскачивающейся берёзки котенка. Допустить такое он никак не мог. Категорически.

Непроизвольно Вяче нащупал правой рукой рукоять «Маузера» в кармане. Это немного приободрило его и вернуло уверенность в своих силах. «Куда этой твари против огнестрела», — проговорил мысленно, успокаивая сам себя.

Он даже собрался крикнуть со всей возможной строгостью и металлом в голосе. Но ровно в этот миг очумевшая от злости псина с такой силой врезалась всей массой в деревце, что серый комок шерсти буквально вылетел, как из пращи, далеко вперед. Точно в сторону замешкавшихся друзей. Котенок, извернувшись в прыжке, ловко приземлился на все четыре лапы и рванул, что было сил в их сторону. В последней, слепой надежде найти укрытие. Жить ему оставалось считанные мгновения.

Утробно рыча и подвывая, жуткий зверюга, мотнув тяжелой головой, увидел новую цель и без промедления кинулся теперь уже на друзей. Артем, увидел, озверело разверстую клыкастую, всю в пене и слюне, пасть. Узрел безумные, налитые кровью глаза. Внезапно на него снизошло ужасающее озарение.

«Всё не так! Беда!» — молнией мелькнуло в сознании.

Он едва успел, судорожно выхватывая свой трофейный «Браунинг» и одновременно отскакивая в сторону, крикнуть:

— Стреляй, Вяче! Он бешеный! — Как пёс набросился на них.

Хворостинин, чьи нервы и так были напряжены до предела, среагировал мгновенно. Привычно перекинув флажок предохранителя, дослав патрон в ствол, вытянул вооруженную руку и выстрелил, целясь в тело собаки. Следом загремел пистолет Торопова. Началась пальба. Но то ли калибр оказался маловат, то ли им попросту не удавалось верно попасть, но кобель уже оказавшись совсем близко, едва не вцепился в сапог Артема. Тот лишь в последний миг умудрился отскочить.

Спасло их только то, что зверь уже явно ничего не понимал и, получая горячие куски свинца, попеременно кидался то на одного, то на второго. Этой, предельно короткой, едва ли дольше нескольких секунд, задержки хватило, чтобы справиться с угрозой.

Все происходило так быстро, что наши герои даже толком не успели испугаться.

Одна из пуль точно угодила в голову зверя и тот, обмякнув на ходу, безвольным мешком упал на дорогу к ногам друзей, подняв клубы пыли. Тело несчастного пса ещё с минуту билось в конвульсиях, цепляясь за жизнь и пронзительно скуля, затем вытянулось и замерло.

— Фу ты черт! Хрень какая! Я чуть не обделался… — Выдохнул Славка.

— А я, считай, и обделался. Мысленно. Думал, все, привет семье. Допрыгался… Бешеная псина. Вот же тварь жуткая. А от этого тут лечат вообще? Вот на считанные сантиметры разминулись с крайне мучительной смертью… Епрст! — Тёма для убедительности показал нечто вроде полупяди пальцами свободной левой руки. В правой он по прежнему сжимал готовый к бою пистолет, нацеленный на поверженного, но все еще страшного врага.

Осмотревшись, Славка, убрав оружие обратно в кобуру, добавил:

— Знаешь, какой вывод я сделал?

— Не лезть, куда не просят? — Мрачно отозвался друг, который под впечатлением от произошедшего все еще смотрел на убитого ими монстра.