Диккенс

Новый избирательный закон отнимал только право представительства у мелких боро, но крупнейшие промышленные города получали лишь по… два представителя в Палату общин. И по одному представителю получали около двадцати городов, менее значительных.

Однако и за эту уступку землевладельцы потребовали новых шестьдесят представителей для графств, то есть для себя. И виги на это пошли. Они пошли ради того, чтобы послать в Палату общин только шестьдесят с лишним коммонеров — членов палаты — от городского населения.

Шестьдесят буржуа — домохозяев, либо состоятельных арендаторов домов. Только они могли избирать, и только их могли избрать коммонерами.

Ради чего же в многотысячных процессиях, требующих реформы, шла Англия беднейших лондонских кварталов — Кемден Таунов и Сохо, Уайтчеплей и Клеркенвиллей, текстильщики Ланкашира, металлисты Бирмингема и горняки Кардифа?

14. Дорогу фантазии!

Мерайя в Париже, билль о реформе принят, взбаламученное море медленно успокаивается, горячка, охватившая страну, спадает.

Чарльз задумывает поставить оперетту «Клари» и водевили. В оперетте участвует он сам, сестра его Фанни. Он предлагает мистеру Коллю, счастливому искателю руки мисс Биднелл, сестры Мерайи, принять участие в спектакле. От мистера Колля он надеется узнать адрес Мерайи. Тот соглашается дать адрес Мерайи.

Вся семья Диккенсов увлекается постановкой спектакля. Мистер Джон Диккенс снова временно остепенился, и на какой-то срок угроза очередного бегства от кредиторов миновала. К тому же Чарльз зарабатывает больше, чем раньше. Диккенсы переезжают в новую, более поместительную, квартиру на Бентинк-стрит. Расположение духа у миссис Диккенс улучшается, она снова имеет возможность обновлять, хотя бы и скромно, свой туалет. И она также принимает участие в подготовке к спектаклю. В это дело вовлечены все — и братья Чарльза, и сестры, и кузины, даже дядя Томас Барроу, к которому Чарльз привык с детства. Вся семья рисует декорации, шьет незатейливые костюмы. Фанни стала опытной пианисткой, и потому пьески должны идти с музыкой. Но все же подготовка спектакля подвигается медленно. Трудно собрать всю труппу вместе — то Чарльз занят на заседании палаты, то пожилая леди не отпускает Фанни, которая должна развлекать ее музыкой в качестве компаньонки, то занят в своей конторе мистер Колль.

Чарльз уже послал письмо Мерайе. С трепетом он ждет ответа. Ответ дипломатический — о чувствах к Чарльзу ни слова, но зато много слов о Париже. Впрочем, она объясняет свое молчание — ей неизвестен был адрес Чарльза. И в конце упоминание: в начале нового года она будет в Лондоне.

Она возвращается из Парижа. Чарльз томился и страдал слишком долго. Скоро день его совершеннолетия, он уже не юнец и может спросить ее без обиняков, согласна ли она выйти за него замуж.

Он задает этот вопрос. И в ответ слышит, что мистер и миссис Биднелл по-прежнему считают его неподходящим для нее супругом. Она примерная дочь и даже не может себе представить такого пассажа — свадьбы без разрешения обожаемых родителей.

Все ясно. Сердце его вот-вот разорвется от горя. Она его не любит, сомнений нет. И не должно быть колебаний. Надо вырвать из сердца эту любовь.

Он загружает свой день доверху — кроме утомительной работы на галлерее прессы, он снова проводит много часов в суде и дает судебные отчеты, но и этого мало ему. И он находит время для устройства домашних спектаклей. Зрителям рассылаются билеты, приглашаются знакомые всех членов семьи. В квартирке на Бентинк-стрит бывает очень тесно и очень шумно. Но на скуку пожаловаться нельзя. Он не боится утомить зрителей, эта мысль не приходит Чарльзу в голову. Участники спектакля не боятся утомить и себя. Зрелище может удовлетворить разнообразные вкусы. На сцене можно увидеть «Пролог», оперу «Клари», идущую под аккомпанемент Фанни, интерлюдию «Женатый холостяк» и даже водевиль «Любители и актеры».

Он пробует повторить свой драматургический опыт. Раньше он переделал Гольдони, теперь он берется за переделку Шекспира. Для домашнего спектакля можно посягнуть и на Шекспира и написать, например, пародию на «Отелло». Но нет необходимости придерживаться строго академических правил, и зритель должен знать, кого имеет в виду автор, вводя новых участников в трагедию. И зрители знают, они могут легко догадаться, что Чарльз посягнул не только на Шекспира, но и на своего собственного отца. Каждый узнает в «великом неплательщике» мистера Джона Диккенса.

Но образ Мерайи не тускнеет. Чарльз страдает. Много лет спустя он напишет Мерайе, давно ставшей уже миссис Винтер: «Моя безграничная преданность вам и нежность, не нашедшая отклика в те тяжелые годы… оставила во мне такой глубокий след, что этим я объясняю мою сдержанность, которая совсем несвойственна моей натуре, но, тем не менее, заставляет меня скупиться на проявления любви даже к моим детям…»

Итак, работа и работа. Как отдушина для творческой фантазии — режиссура домашних спектаклей и участие в них. Но удовлетворения нет.