Дикое искушение

Я был уже на полпути к тому, чтобы предупредить чертову кавалерию, прежде чем добрался до ее квартиры и обнаружил, что она едва прикрыта куцым полотенцем, которое никак не скрывало ее форм. Вместо облегчения я почувствовал гнев, который только подогревал страсть, которая все еще витала в моих венах со времен клуба.

Вкус ее губ все еще оставался на моем языке, образ ее лица, когда она обходила мой член, был единственным, что я видел, закрывая свои чертовы глаза. Она была всем, о чем я мог думать.

Эта штука внутри меня? Это была пугающая мысль о том, что она пробилась и обосновалась в таком месте в моей груди, куда ей нечего было делать.

Я не мог питать подобные чувства.

Я не имел на это права. Я не заслужил их, не говоря уже о том, чтобы они были вознаграждены.

В ее глазах было нечто большее, чем похоть, я это видел. Почувствовал это в ее поцелуе прямо возле «Деа Тасита». Для нее ставки были выше, чем простой секс. Блин, для меня тоже.

И было так много причин, по которым мне не следовало сдаваться. Джейми так сильно упадет и так сильно сломается. Но, тем не менее, я проиграл битву, в которой вообще не хотел участвовать.

Я воздержался от того, чтобы стянуть с нее полотенце в ее квартире и заявить права на нее прямо здесь, наказав ее за то, что она заставила меня сходить с ума, думая, что она в опасности.

Ее неповиновение, когда она хлопнула дверью перед моим носом, и появление после того, как она сказала, что не будет, только для того, чтобы ей не пришлось ступать в мою машину, заставило меня подумать, что она наконец-то делает то, что лучше для нее. Оттолкнула меня раз и навсегда.

Черт, я ошибся.

Она знала, что делала, когда нажимала на мои кнопки. Она знала, что я нахожу тонкую грань между сдержанностью и развязыванием ада, который никто из нас не мог контролировать.

Находясь внутри нее, я чувствовал себя как дома. Это было мое место, и снова моя грудь заболела от этого проклятого чувства, которое не имело права терзать мое сердце.

Это было плохо для нее. Мне было плохо с ней.

Было в ней что-то такое, что превратило весь мой гребаный самоконтроль в пепел. Все, что потребовалось, это толчок. Сначала Джек, обхвативший ее грязными руками, а теперь и она, своей маленькой ручкой практически заставляющая меня сломаться.

Я трахнул ее с чужой потребностью, прежде чем отпустить ее, как будто она была никем.

Боже, как она прекрасна, извиваясь подо мной. На этой Земле не было более завораживающего зрелища, чем Джейми с моим членом, погруженным в нее.

Это было не то, чего я хотел. Если бы у меня была роскошь когда-либо поступать по-своему, я бы хотел вычеркнуть любого другого мужчину из ее жизни. Судя по описанию, ее первый раз было несложно понять.

Осознание того, что до меня был кто-то еще, заставило меня захотеть сжечь этот офис дотла. Я трахал бы ее снова и снова, пока о нем не осталось даже воспоминаний. Лоботомия петуха.

Но я не мог позволить этому случиться снова. Я не мог позволить ей войти в мою тень.

Я подождал, пока она покинет мой кабинет, прежде чем выплеснуть свое разочарование на все, что попадалось мне в руки в этом проклятом месте. Я привык к разрушениям, но не мог вынести вида обломков на ее лице.

Она доверила мне высшую честь, а теперь? Теперь казалось, что я использовал ее ради ее нетронутой киски. Я не хотел ничего, кроме как развратить ее, только чтобы выгнать ее на улицу с мыслью, что она недостаточно хороша для такого придурка, как я.

Скорее наоборот.

Я тот, кто пропитан грехом.

Моя собственная тень прячется от меня.

Я не мог осмелиться утопить ее в своей темноте. Могу ли я?

Ебать! Я зашел так далеко, что пытался найти ракурс, где это, где мы, было бы неплохой идеей.

Даже чума в сознании пуристов была чисткой. С их точки зрения, даже смерть имела положительную сторону. Я мог бы извратить это как угодно, оправдывая свои действия, но результат всегда будет одним и тем же. И эту злую судьбу я не мог ей навязать.

Было бы разумно заставить ее возненавидеть меня. Возможно, я уже был на полпути к этому. Это был простой способ оттолкнуть ее. Я не мог доверять себе и оставаться в стороне от своей воли.

— Ты мне не подходишь, ясно?

Эти слова ощущались как лезвия бритвы на моем языке, опустошение в ее глазах, кислота, которая не давала ране зажить.

Я эгоистичный сукин сын, который должен был отпустить ее, не запятнав ее свет своей тьмой.

А сейчас? Я застрял в петле, пытаясь запихнуть свою развращенность в спектр цветов, где ей не место. Джейми была светом, любовью и жизнью, желтым, красным и зеленым. У моих оттенков даже градиента не было. Они все были черными — полное отсутствие света.

Джейми

В ту ночь, когда я занималась сексом с Лиамом, я в последний раз позволяла себе плакать из-за него. Он оказался замаскированной версией моего отца и сказал мне, что я недостаточно хороша для него.

Он мог бы назвать меня чертовой шлюхой и дать мне пачку купюр, и это причинило бы мне меньше боли.