Дикое племя

Она увидела это в глазах Исаака, когда остановилась перед ним в этих незнакомых ей ранее одеждах, нечто в его взгляде, что предупредило ее о новой мерзости, поджидающей ее. Молодой человек был открытым, и она очень легко могла принять его в качестве неродного сына. Но Энинву, к сожаленью, была уверена, что он предпочитал совсем другие отношения. В менее ограниченном пространстве она должна была бы избегать его. Но на корабле она делала самое простое, и приятное, и очень просто принимала его компанию. Доро частенько не находил времени для нее, а рабы, многие из которых теперь могли познакомиться с ее силой, избегали ее. Все они, включая Окойю и Аденкву, относились к ней с большим внешним уважением, но всячески скрывались от нее как только могли. Сыновьям Доро было запрещено общаться с ней, а проводить время с другими членами экипажа было просто неестественно для нее. Как у жены, на борту у нее было очень немного обязанностей. Ей не приходилось ни готовить, ни мыть, ни чистить. У нее не было и ребенка, которому требовался бы уход. Здесь не было базаров, которые ей очень нравились многообразием людей и общением с торговцами. За свою многолетнюю жизнь замужней женщины она стала очень способной торговкой. Все, что выростало на ее огороде, а так же изготовленные ею гончарные изделия и другая утварь были всегда хорошего качества. Домашний скот и птица всегда были ухоженными и откормленными. А здесь не было ничего. Не было даже болезней, которые требовалось бы лечить, не говоря уже о том, что не было и богов, к которым можно было бы обращаться с просьбой. И рабы и экипаж были на удивление здоровы. Она не нашла никаких болезней, кроме, пожалуй одной, которую Доро почему-то называл морской, и которой, в основном, страдали рабы. И от скуки Энинву так или иначе разделяла общество Исаака. Но теперь она видела, что пора остановиться. Было нехорошо, так мучить мальчика. Хотя ей было приятно, что он видел ее красоту даже сейчас, когда на ней было одето столько тесных вещей. Она даже опасалась, что перед любым человеком, кроме Доро, она будет выглядеть смешно и нелепо. - Спасибо тебе за эти вещи, - сказала она тихо, стараясь говорить по-английски. - Они делают тебя еще красивее, - сказал он. - Но я чувствую себя как заключенный, меня притесняют со всех сторон. - Ты привыкнешь к этому. Теперь ты должна стать настоящей дамой. Энинву некоторое время обдумывала это в уме, затем спросила, нахмурившись: - Настоящей дамой? А чем же я была прежде? Исаак покраснел. - Я хотел сказать, что ты выглядишь так, как положено даме из Нью-Йорка. Его замешательство подсказало ей, что сказал он на самом деле что-то не то и не так. Скорее в его словах было что-то оскорбительное. Сначала ей показалось, что она просто не поняла его английский, но теперь она видела, что поняла все очень правильно. - Так скажи мне, Исаак, кем я была прежде, - настаивала она. - И объясни мне слово "цивилизация", которое ты произносил прежде. Что оно означает? Цивилизация? Он вздохнул, посмотрел на нее после того, как некоторое время стоял, уставившись на главную мачту. - Прежде, Энинву, ты была всего лишь матерью я-не-знаю-скольких-детей, ты была священником для своего народа, по своему знатной и уважаемой женщиной в своем городе. Но для людей, которые живут здесь, ты всего лишь свирепый дикарь, почти животное, когда они видят тебя в твоих прежних одеждах. Цивилизация - это способ существования свободных людей. Дикость - способ, которым живут чужеземцы. Он попробовал улыбнуться. - Ты же почти хамелеон, Энинву, ты знаешь о чем я говорю. - Да. Она не улыбнулась в ответ. - Разве могут несколько клочков материи сделать меня "настоящей дамой" на земле, где большинство живущих белые, а большая часть из немногих живущих черных - рабы. - В Витли это возможно! Я смог это сделать! - быстро сказал он. - Я и белый, я и черный, я и индеец, но я живу там без всяких неприятностей. - Но ведь ты выглядишь, как "настоящий мужчина". Он вздрогнул. - Я не похож на тебя, - сказал он. - Я не могу исправить тот облик, который у меня есть. - Не можешь, - согласилась она. - Но в любом случае, это неважно. Витли - это "Американская" деревня Доро. Он свозит туда всех людей, которым не может найти места в наших бедных семьях. Там все смешаны и премешаны много раз. Никому и в голову не приходит беспокоиться о том, кто и как выглядит. Они даже не знают, ни кого Доро может привести им для скрещивания, ни того, как могут выглядеть их собственные дети. Энинву позволила себе немного отвлечься. - Так значит люди там даже женятся так, как приказывает он? - спросила она. - Ни один из них не пытается противиться ему? Исаак долго и серьезно смотрел на нее. - Дикие племена иногда сопротивляются, - сказал Исаак очень тихо. - Но он всегда побеждает. Всегда. Она промолчала. Ей не нужно было напоминать, каким опасным и каким требовательным мог быть Доро. Напоминания пробуждали в ней страх перед ним, и страх за свое будущее рядом с ним. Напоминания заставляли ее забыть о безопасности собственных детей, чью свободу она купила ценой собственного рабства. Ей хотелось забыть и бежать! - Иногда люди убегают, - продолжал Исаак, будто читая ее мысли. - Но он всегда ловит их и чаще всего возвращается в их дома, надевая их тело, как предупреждение оставшимся. Единственным реальным путем избежать его и лишить удовольствия в очередной раз надеть чье-то тело, я думаю, это путь, который избрала моя мать. Он сделал паузу. - Она повесилась. Энинву уставилась на него. Он произнес эти слова почти не меняя интонации, как будто он относился к своей матери почти так же, как к брату Лейлу. Но в то же самое время он говорил ей, что он не помнит ни одного случая, когда бы он и Лейл не проявляли ненависти по отношению друг к другу. - Твоя мать умерла из-за Доро? - спросила она, внимательно наблюдая за ним. Он пожал плечами. - Точно я не знаю. Тогда мне было всего четыре года. Но я так не думаю. Она была чем-то похожа на Лейла, могла посылать и принимать мысли. Но в этом отношении она была гораздо способнее его, особенно, по части восприятия. Находясь в Витли, временами она могла "слышать" людей находящихся в НьюЙорке, более чем за сто пятьдесят миль от нее. Он взглянул на Энинву. - Длинный путь. Я имею в виду, что это очень большое расстояние для подобных способностей. Она могла слышать все что угодно. Но временами она не могла спрятаться от этих "звуков". Я помню, как пугался ее. Она обычно сидела затаившись в углу, придерживая свое окровавленное лицо или голову, и кричала, кричала, кричала. Он слегка вздрогнул. - Вот и все, что я помню о ней. Это единственная картина, которая вспоминается мне, когда я думаю о ней. Энинву опустила ладонь на его руку, проникнувшись симпатией и к матери и к сыну. Как ему, родившемуся в такой семье, удалось сохранить рассудок? Так вот что делает Доро со своими людьми, с собственными детьми, в своих попытках сделать из них нечто большее, чем просто детей, которое могло бы дать его собственное, навсегда потерянное для него, тело. Сколько было подобных Лейлу и его матери, на одного такого, как Исаак? - Исаак, неужели так и не было ничего хорошего в твоей жизни? - тихо спросила она. Он чуть прикрыл глаза. - Кое-что было. Доро, родители, которых он нашел для меня и которые меня воспитывали, путешествия, вот, пожалуй и все. Он поднялся на несколько дюймов над палубой. - Это было прекрасно. Я очень беспокоился, что могу оказаться таким же как безумным, как моя мать, или похожим на бешеную собаку, как мой брат Лейл, но Доро всегда говорил мне, что этого не случится. - Как он мог знать это? - Как мой отец, он использовал другое тело. Он хотел, чтобы у меня были иные способности, ведь иногда он точно знает, какие именно семьи следует скрещивать друг с другом, чтобы получить именно то, что он хочет. Я очень рад, что он не ошибся на мой счет. Она молча кивнула. - Да, мне не захотелось бы знакомиться с тобой, будь ты таким же как Лейл. Он продолжал смотреть на нее с тем же напряженным беспокойством, которое не покидало его за все время плавания, и тогда она убрала свою ладонь с его руки. Ни один сын не должен смотреть подобным образом на жену собственного отца. Как глупо со стороны Доро, что он до сих пор так и не подыскал ему подходящую девушку. Он должен жениться и начать плодить рыжеволосых сыновей. Он должен работать на собственном поле. Что хорошего в том, чтобы плавать тудасюда по бескрайнему морю, перевозя рабов, и богатеть, если у тебя нет детей?