Дикое поле

Тогда атаманы разыскали в войске знающего минное дело немца — казаки называли его Иваном Арадовым. Он пристал к донцам еще во времена великой смуты. Под его руководством тайно сделали подкоп под стену и 17 июня вкатили в узкую галерею бочки с порохом. В четыре часа ночи запалили фитили…

Страшный взрыв разломил стену, и в образовавшуюся брешь первым кинулся с саблей наголо атаман Михаил Татаринов. Одновременно по сотням заранее приготовленных легких лестниц на стены полезли казаки. Опомнившись, янычары встретили их стрельбой из ружей и луков, лили на головы храбрецов кипяток и расплавленное олово, засыпали им глаза песком, но донцы уже прорвались в город. Следом за пешими через груды камней в пролом хлынули конные, и на улицах завязался кровавый бой.

Почти сутки сражались донцы и янычары — резали, кололи, рубили, душили… Земля стала скользкой от крови. Наконец басурманы отступили и закрылись в замке. Еще три дня осаждали казаки замок, пока окончательно не сломили турок. Азов был взят! Над башнями подняли знамя Всевеликого Войска Донского — синее, с широкой кумачовой канвой, расшитой затейливыми, наподобие степных цветов, узорами, а посреди полотнища нашиты вырезанные из белой холстины стоящие на задних лапах друг перед другом лев и инрог — похожее на лошадь существо с длинным рогом во лбу. Лев — символ казачьего могущества, а инрог — символ их чистоты, благодушия и строгости.

Свободным стал выход к морю, а с ним набеги, торговля и богатство. Но город нужно было удержать…

Четыре года обустраивались казаки в Азове. Они восстановили православные церкви святых Иоанна Крестителя и Иоанна Предтечи, святителя Николая Чудотворца, построенные еще греками. В Москву направилось посольство атамана Потапа Петрова с четырьмя казаками — повезли донесение царю о взятии города. Прекрасно понимая значение для русской Державы этой крепости — ключа к морю, — казаки писали Михаилу Феодоровичу Романову:

«Бьем челом тебе, праведному великому Государю, Царю и великому князю Михаилу Феодоровичу, всея Руси Самодержцу… Городом Азовом со всем градским строением и с пушками, а пушек в нем, Государь, двести девяносто шесть…» Двести девяносто шесть!

Они надеялись, что царь примет от них Азов в подарок, как раньше предки его принимали от казаков города и как принята была Сибирь царем Иоанном Грозным от атамана Ермака. Но государь не принял Азов: как ни заманчив был донской гостинец, быть может, не уступавший в те времена по значимости завоеванию Сибири, однако Русь не могла помочь удержать его, не имея достаточно сил после недавнего смутного времени.

Атаман Наум Васильев получил в 1640 году от царя грамоту и жалованье — шесть тысяч рублей — громадную сумму по тому времени, — но, вопреки обычаю, не раздал этих денег казакам, а по решению войска употребил на укрепление города. Донцы решили Азов не сдавать, оборонять от врага до смерти. В ту пору в городе обосновались пять тысяч казаков и восемьсот казачьих жен…

Весной 1641 года войска султана Ибрагима направились двумя путями к Азову: на кораблях из Константинополя и по суше из Крыма. Владыка турок назначил командовать армией сераскир-пашу Гуссейна, дал ему шесть тысяч мастеров осадного дела, нанятых в европейских странах, венецианских кораблестроителей, немецких специалистов по подкопам, французских картографов, опытных в воинском деле греков и шведов. Только пехота армии насчитывала более ста тысяч человек при ста двадцати девяти осадных пушках, стрелявших ядрами полпуда весом, шестистах семидесяти четырех полевых пушках и тридцати двух мортирах. С моря Азов обложили сорок пять больших турецких кораблей и множество мелких судов. Для земляных работ османы пригнали толпы молдаван и валахов.

24 июня войска сераскир-паши Гуссейна подошли к стенам Азова и раскинули лагерь, растянувшийся на множество верст. Очевидцы отмечали, что днем над лагерем стоял такой шум, будто бушевал на море страшный шторм, а ночью, когда турки зажигали костры, казалось, будто горит степь.

Как только лагерь установился, к стенам города подъехали три богато одетых всадника: янычарский начальник Магомет-Али, представлявший турецкого главнокомандующего, Куртага — от командующего флотом османов, и Чехом-ага — приближенный Крымского хана. Они предложили казакам сдать город без боя, торжественно обещая им сохранить жизнь и заплатить тут же двенадцать тысяч золотых червонцев, а еще тридцать тысяч, лишь только донцы оставят крепость.

Казаки обещали подумать. Всю ночь в станичной избе горел свет: атаманы составляли ответ на предложение. Есаул записывал речи и переводил их на турецкий язык: