Дикое поле

Сегодня веселый неаполитанец выглядел хмурым и озабоченным. Сославшись на дела, он оставил Белометти и поднялся на мостик. Вскоре раздались резкие команды, заорал боцман, и матросы с обезьяньей ловкостью начали карабкаться по вантам, ставя новые паруса. Корабль заметно прибавил ход.

— Сколько нам еще идти до турецких берегов? — спросил Белометти у появившегося на палубе Гравино.

— Это зависит от множества обстоятельств, — загадочно ответил тот. — Видите?

Он показал на едва различимое светлое пятнышко за кормой. Оно неуловимо для глаза меняло свои очертания и, казалось, вырастало из волн, становясь все больше и больше.

— Парус? — неуверенно предположил Джакомо.

— Вот именно, парус, — кивнул шпион — Но чей? Здесь полно пиратов, и наш капитан с раннего утра не знает покоя.

— Что он намерен предпринять?

— Ждать, — пожал плечами Гравино. — Что ему еще остается? Мы узнаем, чей это корабль, только когда он подойдет ближе.

Белометти невольно поежился, как будто его пронизал холодный ветерок, внезапно налетевший с моря. Пираты? Вполне может быть. Властители Алжира, Туниса, Египта и Марокко имели целые флотилии быстроходных, отлично вооруженных кораблей, команды которых, подобранные из отчаянных головорезов, поставляли рабов на средиземноморские невольничьи рынки. Печально знаменитый Бадестан — крупнейший невольничий рынок Алжира — уже не одну сотню лет бесперебойно работал несколько дней в неделю. Как правило, перед попавшим туда в качестве товара европейцем, открывался не слишком широкий, выбор: либо принять ислам, либо стать гребцом на мусульманской галере.

Конечно, оставалась надежда на выкуп или помощь миссионеров, но предводители пиратов охотно брали на свои корабли врачей, опытных моряков, корабельных артиллеристов, плотников и мастеров-конопатчиков. Однако Джакомо не умел лечить людей, управлять парусами, стрелять из пушки и держать в руках топор. В этом отношении Гравино был в значительно лучшем положении. Правда, и он вряд ли жаждал встречи с кровожадными берберами или тунисцами. Впрочем, встреча в открытом море с турецким кораблем ничуть не лучше.

Между тем парус за кормой все больше и больше вырастал, словно поднимался из морской пучины. Наверняка неизвестный корабль был значительно быстроходнее, чем «Четыре коня».

— Скоро все решится, — нервно зевнул Гравино — Через несколько часов они нас настигнут.

— Почему мы не подойдем к берегу? — заволновался Джакомо. — Ведь до него не так далеко!

— Не успеем. Кроме того, здесь скалистое побережье и мало удобных бухт. И где гарантия, что пираты не останутся караулить нас, спрятавшись за каким-нибудь мысом.

«Жаль, что наши кони не впряжены в колесницу Посейдона, — грустно подумал Белометти — Гравино прав, сейчас остается только ждать. Но сколько ждать и чего?»

Пираты изобретательны: приблизившись к жертве, они бросали за корму своего быстроходного корабля плавучий якорь из бревен. Подобно гигантскому плугу, он бороздил поверхность моря, замедляя бег корабля морских разбойников по волнам. Не управляя парусами, не настораживая жертву, пираты держались от нее в отдалении — выжидали удобного момента для нападения. Тогда раздавался залп из пушек, в борт вцеплялись абордажные крючья…

От невеселых размышлений Джакомо отвлек Руфино, передавший приглашение капитана на обед. За столом в большой каюте уже сидели сам капитан, его первый помощник, капеллан и Гравино.

— Будем уповать на милость пресвятой девы Марии, — благословив трапезу, вздохнул капеллан.

— У нас мало пушек, — ни к кому не обращаясь, заметил помощник капитана.

Гравино, по своему обыкновению, молча ел, жадно поглощая угощение и обильно запивая его вином.

— У нас есть шанс оторваться? — решился спросить Джакомо.

— Всегда есть хоть один шанс, — с видом обреченного ответил капитан. — По крайней мере, я сделаю все возможное.

Он вышел из каюты и поднялся на мостик, но через несколько минут вернулся. Не говоря ни слова, налил вина в большой кубок и одним духом опорожнил его.

— Спасены! — Лицо неаполитанца сияло радостью. — Это испанцы!

Все бросились по трапу наверх. По левому борту их обгонял красный многопушечный военный корабль под пурпурно-золотым испанским флагом с изображением распятого Христа. Капеллан воздел руки и начал читать благодарственную молитву.

— «Сан-Себастьян», — вслух прочел название корабля Гравино.

— Вам доводилось бывать в Испании? — невзначай поинтересовался Белометти.

— Где я только не бывал, — усмехнулся Гравино.

— И в Константинополе?

— Скоро вы увидите его своими глазами.

И действительно, через несколько дней на горизонте появились минареты Айя-Софии…

* * *

Вейга Рибейра оказался маленьким, толстым, очень подвижным и веселым человеком. Он радушно встретил Белометти в своем доме, стоявшем неподалеку от порта, и, рассыпаясь в любезностях, проводил в дальние комнаты, где было прохладнее. Там он церемонно усадил гостя в кресло, приказал подать прохладительные напитки и восточные сладости.