Дикое поле

— Как же с ордой воевать, не умея держать в руках оружие? Нельзя. А если придется письмена турецкие или татарские разбирать или надо будет своим весть подать? То-то! С врагом на его языке говорить способнее. Как татарина в поле ловить, не зная, какому богу и когда он молится, как вооружается и как в поход собирается, какие над ним начальные люди есть?

— Дадут мне коня? — шмыгнул носом Тимоша.

— Коня? Дадут и коня, и саблей владеть научишься. А еще мы научим тебя травы разные собирать и лечить болезни и раны, голоса птиц различать и подражать им, в степи или в лесу прятаться, чтобы враг, рядом прошел, но не заметил. Под водой плавать научим, на кулачках биться, обороняться против пешего и конного. Потом эта премудрость дается. Сдюжишь?

— Сдюжу, отче! — упрямо наклонил лобастую голову мальчик.

— Если ослабнет дух твой, подумай о тех, кого поганые в полон ведут и продают на рынках, как скот… А вот и наставник твой, чернец Родион.

Игумен подвел мальчика к стоявшим у ворот монахам и показал на чернявого широкоплечего инока. Темные глаза Родиона цепко оглядели Тимошу, и огромная ладонь легла парнишке на плечо.

— Вставать будешь с рассветом, — перекрестив нового послушника, сказал Зосима. — Где спать и работать, Родион укажет. Холопов обитель не имеет: придется и косить, и огороды копать, и коней обиходить. Устав наш строг, непослушания не терпим. Наставника почитай, чего он велит, исполняй без сомнений. Худого здесь тебя никто делать не заставит. И помни: Господь не зря дал человеку два глаза, два уха и только один язык. Иди с Богом!

Подобрав полы широкой рясы, Родион легко зашагал по двору. Следом, стараясь не отстать, засеменил Тимоша. Проводив их взглядом, игумен обернулся к ожидавшим его распоряжений монахам:

— Фёдор!

Высокий монах сделал шаг вперед и поклонился.

— Возьмешь трёх старших отроков, — приказал Зосима, — заводных лошадей, хлеб и оружие. В ночь поскачете на Москву. За грамоткой придешь ко мне в келью. Тебе, Сильвестр, сегодня ночной стражей ведать.

Рыжеватый инок с перебитым носом и завязанной тряпицей рукой тихо ответил:

— Надобно, отче, малую станицу в поле выслать — табун беречь. Неспокойно в степи.

Игумен согласно кивнул: по весне просыхает степь и, как волки, сбиваясь в стаи, идут татары в набег. Что ж, вышлем станицу. Хоть не велик с виду монастырь, народу в нем как в муравейнике. И каждый чернец — опытный воин.

Отдав приказания, Зосима отправился к себе в келью разобрать вести, присланные атаманом.

«Ладного отрока привезли, — думал он, пересекая монастырский двор, — но сгодится ли Тимоша для дела тайной охраны рубежей? Время покажет».

Игумен остановился и поглядел, как играет в небе степной ястреб. Высоко под легкие облака взлетает он, далеко ему видно все, что творится в бескрайней степи. Вот бы так научить питомцев монастыря, да не дал Господь человеку крыльев.

Ничего, и так их здесь многому научат — на коне скакать, владеть любым оружием, находить дорогу по солнцу и звездам, тачать сапоги, шить конскую сбрую, коней лечить и обиходить, травы разные знать. Тех, кто покажет в нелегком учении толк и прилежание, оставят для большей учебы: читать Коран, знать закон басурманский, составлять тайные грамотки. Научатся питомцы вести хитрые разговоры, где лестью и посулами, а где угрозами выведывать тайны врага, прикидываться купцами, калеками, наводить на тело страшные язвы, напускать бельма на глаза и снимать их в мановение ока, менять обличье так, что и родная мать не признает. Особо одаренным открывают еще и вывезенное в давние времена из далекой страны Чин искусство владения двумя мечами. Далека эта страна, ох как далека, но вывезли оттуда сведущие люди древнюю боевую премудрость и сумели сберечь. И только ли эту тайну хранят крепкие стены монастыря?

Хотя какой монастырь? Крепость на окраинном рубеже, в которой монахи-воины не столько Богу, сколько делу Державы служат. Не зря на стенах стоят укрытые от чужого глаза длинноствольные пушки. Есть в монастыре искусные пушкари и сильный отряд легкой конницы. И живут здесь не столько по уставу монастырскому, сколько по укладу воинского лагеря, укрепившегося вблизи опасного неприятеля.

Да, крепость! И прибавляется в ней народу год от года. Много надо Державе людей, знающих тайное дело. Одни отроки, обученные монахами-воинами, будут ловить татарина в поле, выходить в степь дальней сторожей, быстрее ветра лететь на горячих скакунах, бросать аркан, рубиться саблей, словом и огнем заставлять пленного развязать язык. Другие же…