Дикое поле

— Можно и водочки, — тетка Глафира пододвинула стопки. — Ну, наливай… Эй, давненько такой не пила. Небось, дорогая?

— Шестьдесят целковых.

— Да уж… недешевая.

— Ну, будем, тетя Глаша!

— Будем.

Так вдвоем и просидели весь вечер, ели, пили, слушали радио, а больше — болтали. То есть болтала-то главным образом Глафира, а ее молодой постоялец слушал, время от времени задавая вопросики.

— Теть Глаша, а что это у вас там за забор, напротив песчаной косы? Профилакторий какой или что?

— А-а-а, вон ты про что! Профилакторий и есть. Но — закрытый. Для особенно крупных начальников, нам туда соваться заказано.

— Вон оно что! И из местных никто там не работает? Ну, в сторожах там, санитарках, медсестрах?

— Никто, Вася. Говорю же — союзного подчинения профилакторий. Охрана вся вооружена, никого постороннего и близко не пускают! И правильно, мало ли какой теракт? У нас ведь тут, в степях, кого только нету! Казаки-красновцы, что с немцами не успели уйти, крымские татары беглые — ну, кто выселяться не захотел, сбег.

— Да уж, да уж, — понятливо покивал молодой человек. — Вижу, у вас тут не забалуешь. Ну, тетя Глаша… на посошок, да спать? Темно уже, хоть глаз выколи.

— А тут всегда так, это ведь у вас, в Ленинграде, говорят, летом ночи белые.

Улыбнувшись, Василий отправился спать, а утром, проснувшись и наскоро перекусив свежим творогом, взял полотенце и сразу же отправился на пляж.

— Вася! — выглянув в окно, закричала тетка Глафира.

Постоялец замедлил шаг, оглянулся:

— Да, теть Глаша?

— Я ведь сегодня на рынок опять… Как явишься — ключ вон тут, за рукомойником будет, на гвоздике.

— Хорошо, тетя Глаша, найду.

Пляж еще был пустынным, не считая отправлявшихся за уловом рыбаков, и ленинградец, быстро выкупавшись, с удовольствием улегся на теплый песочек, любуясь колхозными баркасами под белыми парусами. Конечно, не особенно-то они были и грациозны, но все-таки — паруса, романтика! Еще б матюги убрать, да треск двигателей, да запах солярки… Ага, а вон мотобот проскользнул… красивый такой, и тоже с парусом — косым, как у шхуны. И на корме крупными белыми буквами — «Эспаньола». Ну, прямо «Остров сокровищ».

Молодой человек вернулся на Ворошилова к обеду и, уже подходя к дому, заметил сидевшего на лавочке человека в светло-сером костюме и белой, распахнутой на груди, сорочке. Крепенький такой мужичок с седыми висками и круглым, тщательно выбритым, лицом.

— Здравствуйте. Не подскажете, Глафира Петровна когда явится?

— Да скоро. Вы в дом-то заходите, подождите.

Взяв за рукомойником ключ, Василий снял навесной замок:

— Вот. Посидите пока на веранде. Может, кваску?

— Лучше уж водочки! — тщательно затворив за собой дверь, улыбнулся мужик. — Ладно, шучу. Ну, здравствуй, Василий!

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Полковник уже… Да ты не журись и не вытягивайся… Дай-ка, хоть тебе обниму… Сколько ж мы не виделись-то? С фронта!

— С фронта… С мая сорок пятого… нет, с июня. Ну, Николай Иваныч… Эх!

Они обнялись, хлопая друг друга по плечам, как старые, давно не видевшиеся друзья…

— Ну, пойдем, Николай Иваныч, ко мне… Посидим, погутарим. Хозяйка моя, думаю, еще не скоро явится. А может, по стопке?

— Нет, — полковник резко тряхнул головой. — Нельзя мне сегодня — совещание в районе, у Первого. Да и разговор у нас пойдет очень и очень серьезный.

— Даже так?

— А ты думал, я тебе просто так из Питера выдернул? Спасибо, что не отказал, приехал…

— Николай Иваныч!

— Как там у вас, на Литейном, дела?

— Да как и у вас. Слухи ходят, милицию под себя подгребать собрались.

— Об этом и у нас говорят… Ладно, давай ближе к делу.

— Внимательно вас слушаю, товарищ полковник.

— Ой, достал уже… Ты-то по званию сейчас кто?

— Капитан.

— А что майора не дали? Ладно, у вас там свои кулики. Так вот, слушай… в общем, есть тут у нас одно заведение.

Василий усмехнулся:

— Профилакторий?

— Откуда знаешь?

— В поезде разговорился с одним. Да и тут кое-что расспросил, у тетки Глафиры.

— Ты поосторожней с расспросами-то, дело — серьезнее некуда. И, понимаешь, почти совсем не на кого опереться — пришлось вот тебя вызывать.

— Своих оперативников, значит, нет?

— Да, как грязи! — полковник неожиданно помрачнел. — Только верить никому нельзя… почти никому. Нет, есть, конечно, опытные, хорошие парни, но тех здесь знают уже, в прошлом году банду Азамата-татарина брали.

— Азамат-татарин?

— Да был тут такой фашистский прихвостень. Через него мы на некого Аслана вышли, тоже, похоже, из выселенных, но кто-то ему все документы выправил — не подкопаешься, тем более — покровителей высших имеет, но об этом позже. У Аслана этого суденышко имеется, как буксир оформлено, на самом деле — мотобот с парусным вооружением шхуны.

— Не его ль я сегодня видел? Часом, не «Эспаньола» называется?

— «Эспаньола»… Тут у нас картину в прошлом году крутили — «Остров сокровищ». Трофейную или нашу, уже и не вспомню… А я смотрю — наш пострел везде поспел! Ты, капитан, времени даром не теряешь. Ладно, продолжим. Мотобот этот давно уже был в кое-каких делишках замечен… а трогать не позволяли — чуешь, к чему клоню?

Василий молча кивнул.