Дикое правосудие

– Я постараюсь сделать все от меня зависящее. Но я не хочу давать необоснованных обещаний. Скофилд сказал, что они собираются навесить на тебя еще восемь трупов – все убийства с отягчающими обстоятельствами. Так что мне придется нелегко. Не так, как в том случае о нападении. Теперь слушай меня. Если будешь следовать моим инструкциям, возможно, нам удастся спасти твою жизнь. Я имею в виду, в буквальном смысле. Тебя повезут в полицейской машине в тюрьму. Там тебе придется смириться с процедурой поступления в тюрьму. Делай все, о чем они тебя попросят. Не сопротивляйся. И ни при каких обстоятельствах не обсуждай ни с кем ничего, особенно с другими арестованными. Там могут быть заключенные, которые будут навязываться тебе в друзья. Будут стараться утешить. Тебе может захотеться выговориться. И в следующий раз ты увидишь своего друга в суде, где он будет давать против тебя показания. За это закроют дело против него. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Кардони кивнул.

– Прекрасно. Я навещу тебя завтра. Постарайся припомнить, кто бы мог за тебя поручиться на процессуальном суде, а также подумай, с чего это Маккарти спрашивал, знаешь ли ты доктора Клиффорда Гранта. – Франк мягко положил руку на плечо Кардони: – И последнее, Винс. Не теряй надежду.

Кардони посмотрел прямо в глаза Франку. Голос его был ровным и жестким.

– Я никогда не сдаюсь, Франк. И еще: я никогда не забываю. Кто-то подставил меня. А это значит, что кто-то за это заплатит.

– Итак, – обратился Франк к Аманде, когда они ехали в машине домой, – что ты обо всем этом скажешь?

Аманда молчала с того момента, как начала крутиться пленка. Она была подавлена, когда отвечала на вопрос Франка.

– Полиция практически уверена, что Кардони виновен.

– А ты что думаешь?

Аманда поёжилась:

– Мне он не нравится, папа.

– Какая-то особая причина, или просто инстинкт срабатывает?

– У него ненормальные реакции. Ты заметил, что он переключает эмоции с той же легкостью, с какой мы переключаем телевизионные каналы? Только что он в ярости, в следующую секунду он холоден как лед.

– Да уж, Винс точно не доктор Маркус Уэлби.

– Что это было за дело, которое ты вел?

– Нападение. Винс пытался добыть кокаин. – Аманда подняла брови. – Он находился в баре, который обычно медики не посещают. Еще он пытался увести чью-то девушку. Когда парень этой девушки стал возражать, Винс так сильно избил его, что того пришлось отвезти в больницу. К счастью для Винса, этот тип раньше сидел, к тому же в таких барах, когда полиция начинает задавать вопросы, не оказывается свидетелей с хорошим зрением или памятью.

Упоминание о насилии заставило Аманду снова вспомнить залитое слезами лицо Мэри Сандовски. У нее даже закружилась голова, и она крепко зажмурилась. Франк заметил, что дочь сильно побледнела.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Я только что вспомнила про ту несчастную женщину.

– Извини, мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

Аманда задумалась.

– Когда я была маленькой, ты никогда не брал меня в суд, были слишком страшные дела, верно?

– Да.

– Ты не брал меня, когда я уже училась в средней школе. Помнится, я расспрашивала тебя о деле Фонга и еще об одном, там двух девушек пытали, но у тебя никогда не было времени, чтобы мне рассказать.

– В таком возрасте о подобных вещах слушать ни к чему.

– Пока я росла, ты ограждал меня от всего негативного.

– Ты думаешь, мне легко было растить девочку одному? – возразил Франк. – Я всегда старался представить себе, что бы сделала в подобной ситуации твоя мама, и я не думал, что Саманта разрешила бы мне повести одиннадцатилетнюю девочку на слушание дела об изнасиловании.

– Да, думаю, что не разрешила бы, – согласилась Аманда с беглой улыбкой. Затем снова подумала о видеопленке – и улыбки как не бывало.

– Полагаю, вряд ли тогда было хуже, чем то, что я видела сегодня.

– Вряд ли.

– Я, по существу, не понимала, чем ты занимаешься, до сегодняшнего дня. В смысле умом я понимала, но…

– В уголовном законодательстве нет ничего интеллектуального, Аманда. Никаких башен из слоновой кости, только трагедия и человеческие существа в своих худших проявлениях.

– Тогда почему ты этим занимаешься?

– Хороший вопрос. Может быть, потому что это реальность. Я бы одурел от скуки, занимаясь сделками по купле-продаже недвижимости или составлением контрактов. Ведь иногда бывает, что моя работа меняет жизнь какого-нибудь бедолаги. Я защищал много плохих людей, но я также освободил двоих из тюрьмы, где их ждала смертная казнь за преступления, которых они не совершали. И я спасаю от тюрьмы людей, которые не заслуживают, чтобы их туда засадили. Полагаю, ты можешь сказать, что я провожу много времени, копаясь в дерьме, но бывает, что я нахожу там жемчужину, и тогда я ощущаю, что занимаюсь стоящим делом.

– Ты ведь не должен браться за каждое дело. Можешь и отказаться.

Франк взглянул на дочь:

– Как, например, это?

– Что, если он виновен?

– Мы этого не знаем.

– Что, если ты будешь твердо знать, что Кардони мучил эту бедную женщину? Как можно помогать человеку, который способен на то, что мы видели на пленке?

Франк вздохнул: