Дикое правосудие

— Джо, с твоей стороны безумство поддерживать с ними контакт, — продолжал он. — Постарайся это понять. Если они люди умные, то уже обратились к юристу. И вероятно, им велели записывать на пленку все разговоры с тобой и любым другим сотрудником нашей газеты. Поэтому с ними нельзя ничего обсуждать.

Джоанна понимала, что он прав, и от этого становилось только тяжелее.

Пол коснулся ее руки и добавил уже мягче:

— Послушай, Джо, я понимаю, ты переживаешь. Поверь, мне тоже очень жаль, что все так вышло.

Его слова не убедили ее, но она ничего не сказала.

— У нас нет выбора. По крайней мере, мы попытались помочь им призвать О’Доннелла к ответу. Кто мог предвидеть, что все опять пойдет наперекосяк?

И эти слова ее также не убедили. И она, и Филдинг считали О’Доннелла виновным по всем трем эпизодам этого дела. А Наффилд оказался одним большим разочарованием.

Но тем не менее она поступила, как ей велел муж. Она не отвечала на звонки Филлипсов и ни разу не позвонила им сама. В конце концов им с Полом пришло по письму.

Одна эксетерская адвокатская контора, якобы представляющая интересы Билла и Роба Филлипсов, сообщала, что, в случае если газета не оплатит судебные расходы, они намерены подать жалобу в Комиссию по рассмотрению жалоб на прессу, а также судебный иск за невыполнение договора.

Пол заявил, что у Филлипсов нет ни малейшего шанса выиграть такой суд и что он готов поспорить: как только дело дойдет до реальных действий, они не станут рисковать.

— Поживем — увидим, осмелятся они на такой шаг или нет, — заметил он.

У Джоанны на душе кошки скребли.

Что же до комиссии, то, по словам Пола, он больше боялся бы ее в случае, если бы действительно заплатил Филлипсам. «Но не более того, как боится этой комиссии любой главный редактор», — заключил он.

И снова она была вынуждена согласиться с ним. Ее уже тошнило от всего, что было связано с делом Анжелы Филлипс.

Пол оказался прав. Никаких дальнейших действий со стороны эксетерских адвокатов не последовало. Вероятно, Филлипсы отказались от идеи засудить «Комет». Но одно Джоанна угадала правильно. Когда Филлипсы наконец поняли, что без боя не получат от «Комет» ни пенса, они решили придать всю эту историю максимальной огласке и дали интервью местному новостному агентству, а оно продало их историю всем национальным газетам.

Но злоключения Филлипсов на этом не закончились. Они выбрали для интервью совершенно неподходящий момент: им пришлось делить газетные полосы с сенсационным исчезновением О’Доннелла. «Мейл», выжимая до последней капли свой контракт, не предоставила для их заявления вообще ни строчки. Другие газеты напечатали о них в своих первых выпусках — хотя и не такие большие статьи, как можно было надеяться, потому что подобные заявления уже звучали в суде, — но откровения по поводу пропажи О’Доннелла вытеснили их из последующих номеров. Все еще чувствуя свою вину, Джоанна была вынуждена признать, что там, где не повезло Филлипсам, в общем-то, повезло ей — повезло в том, что две сенсации разразились в один день и исчезновение О’Доннелла настолько затмило собой заявление Филлипсов, что Пол, похоже, едва ли заметил его.

Джоанна постаралась выкинуть из головы все, что сейчас было неподвластно ей, и всеми силами пыталась отыскать какое-нибудь действительно сенсационное следствие, вытекавшее из эксклюзивных материалов «Мейл». У нее ничего не получилось, но и у конкурентов, к счастью, тоже.

Как и следовало ожидать, «Мейл» — благодаря контракту с О’Доннеллами — оставила всех соперников далеко позади. Связь «Комет» с провалившимся частным обвинением свидетельствовала все же о том, что эта газета, по крайней мере до самых последних событий, явно была в лидерах. А «Мейл» не любила уступать и теперь решительно рвалась вперед. На следующий день после выхода их первого эксклюзивного интервью «Мейл» напечатала ряд фотоснимков, на которых старенький и хрупкий на вид Сэм О’Доннелл стоит, опираясь на трость, у полицейского участка, куда он в конце концов явился, чтобы официально подать заявление о пропаже сына.

Джоанна снова позвонила Филдингу.

Он уже немного успокоился и, похоже, наконец начал испытывать удовольствие от перспективы, хотя и отдаленной, что Джимбо О’Доннелл все-таки получит по заслугам.