Дикое Сердце 1 часть

- И всю благодарность Ренато, конечно же.

- А у тебя вся его любовь. Так что не жалуйся.

- Я из тех, кто защищается, а не жалуется. Вот увидишь, завтра, когда он женится на мне, все будет по-другому.

- Это единственное, чего я жду и хочу. А сейчас, с твоего разрешения, иди к своим духам, кружевам и шелкам. А я вернусь к моим невзгодам, язвам и больным. Не будем больше сталкиваться, сестра. У нас разные пути.

- Мы проходим отмель! – радостно воскликнул Хуан Дьявол. И затем приказал: – Опустите парус бизань-мачты! Два человека – левый борт, готовьтесь вычерпывать воду!

- Что вы собираетесь делать, капитан? – забеспокоился помощник.

- Разве не видишь? Повернуть налево.

- Но мы идем на камни! Мы не выдержим ветра!

- Поднять парус фок-мачты! – крикнул Хуан, не обратив внимания на Сегундо. – Поднять главный парус!

Сильный удар моря обрушился на левый борт, смывая палубу, заставляя скатиться двух промокших моряков, которые, как автоматы, подчинялись голосу капитана. Следом за ним другой удар тряхнул корабль, принуждая принять первоначальное положение и, как буйный жеребенок, в которого вонзили шпоры, Люцифер подпрыгнул, оставляя с одной стороны подводные камни, чтобы победно и невредимо войти в безопасное укрытие за скалистыми берегами.

- Если бы я не видел, капитан, то не поверил.

- Но ты видел, – заметил Хуан, не придавая происшествию важности. Затем, повысив голос, распорядился: – К месту, рулевой! Опускайте фок! Приготовьтесь бросить якорь! Приготовить шлюпку, чтобы пристать к берегу!

- Прямо сейчас? Не может быть… – возразил Сегундо.

- Когда ты перестанешь говорить это? Шлюпку, чтобы высадиться на берег!

- Сколько людей на веслах, капитан?

- Меня будет достаточно.

20.

- Какая ты красивая, дочка, какая же красивая! Посмотрись в зеркало.

Белые ладони Софии закрепили венок и фату на блестящие и черные, как смоль, волосы Айме де Мольнар. Растроганная Каталина улыбалась, а три горничные приводили в порядок складки на длинном шлейфе новобрачной.

- Ренато уже может чувствовать себя счастливым, а крестный, который поведет тебя к алтарю, гордым.

- Вот четки и платок. Пусть Бог тебя благословит, дочь моя. Какая ты сейчас красивая, какая же красивая! – восхищалась Каталина де Мольнар.

К изысканному туалету была приколота последняя булавка; женщины, заполнившие просторную спальню, окружили невесту разговорами и перешептываниями. Несомненно, Айме была сейчас красивее, чем когда-либо. На щеках отсутствовал обычный румянец, а на лице цвета янтаря сверкали выразительные, большие и темные глаза. Трепетал рот, как бутон ярко-красной розы, а в глазах вспыхнуло глубокое удовлетворение, когда, взглянув на себя в венецианское зеркало, она нашла себя самой желанной и красивой. Очнувшись от задумчивости, она спросила:

- Уже пора?

- Уже давно, но пусть подождут, – посоветовала София. – Сегодня самый важный человек – это ты, Айме.

Она улыбнулась, слушая доносившийся вежливый шепот. Никогда еще дом Д`Отремон не казался таким блестящим, как той ночью. Как раскаленные угли сверкал мрамор, бронза, зеркала, севрские украшения, серебряная посуда. Цветы переполняли все вазы, составляя благоухающую дорогу от каменной лестницы до маленькой белой церкви, по бокам которой теснились работники Кампо Реаль и соседних усадеб, кучера и лакеи приехавших из Сен-Пьера господ, крестьяне близлежащих округ. Два ряда слуг высоко держали факелы, освещая место, которое облачная ночь делала совершенно темным. Вдруг Айме повернулась к сеньоре Мольнар спросила:

- А где Моника?

- Моника? – пробормотала Каталина. – Ну, не знаю. Полагаю, что…

- А вот и она, – указала София.

Действительно, приближалась Моника. Единственная, не изменившая внешний облик. В вечном платье с длинными рукавами и высоким воротом, со светлыми волосами, причесанными так же просто, как и всегда, с бледным и изящным лицом без косметики, где усталость оставила след, с большими глазами, одновременно чистыми и глубокими, высокомерными и искренними. И обратившись к Софии, объяснила:

- Посаженный отец ждет Айме у дверей. И Ренато просит, чтобы вы вложили ей в руки это.

- Вложи сама, дочка, – София сердечно улыбнулась, возможно пытаясь разгадать мысли на ее прекрасном лице. Моника без колебаний вложила белый и надушенный букет невесты в руку Айме, одновременно указывая:

- Это последнее, сестра. Тебе остается только пойти к алтарю.

- Ты не пожелаешь мне удачи? – спросила Айме с оттенком насмешки в голосе.

- Всей душой, сестра, – искренне подтвердила Моника.

Прекрасная невеста медленно приближалась к алтарю, опираясь ладонью о руку старого губернатора, который казался внушительным в безупречно вышитом праздничном жакете. Цвет и сливки высшего общества Сен-Пьера и всего острова находились в эти минуты в блистающей церкви Кампо Реаль, которая сверкала, словно золотая вспышка пламени тысяч свечей. Рядом с Ренато, обессиленная и бледная под своим черным платьем, София Д`Отремон переживала сильное волнение из-за свадьбы, а глаза Ренато, устремленные на Айме смотрели так, словно к нему приблизилось счастье всего мира.