Дикое Сердце 1 часть

- Конечно! Я всему рада, твоему возвращению, хорошему настроению Хуана, мне не на что жаловаться, кроме как решению Моники оставить нас.

- Оставить? – удивился Ренато.

- Поэтому мы и спорили. Моника настаивает вернуться в Сен-Пьер с мамой. Она говорит, что для медового месяца чересчур много людей в доме, и она уезжает от нас, Ренато.

С дьявольской улыбкой Айме повернулась в сестре, которая на миг оказалась в замешательстве от ее цинизма и неожиданной наглости. Она собралась возразить, повысить голос с неистовством, которое не могла сдерживать, но ее глаза столкнулись с глазами Ренато, в которых появилось выражение досады и раздражения. Для него она лишь посторонняя, дерзкая и капризная; но это длилось мгновение, меняясь на благородное и мужественное лицо, зажигаясь выражением доброты, достигая глубин сердца Моники, он мягко объяснил:

- Эту тему мы уже обсуждали несколько раз. Я считал, что она полностью улажена. Конечно, у меня нет права силой тебя удерживать, если ты хочешь уехать, Моника. Я просил тебя, умолял, с братской откровенностью рассказал даже свои эгоистичные мотивы, чтобы ты нас сопровождала. Если ты хочешь уехать, как я могу перечить? Лишь могу попросить у тебя прощения. Ты приехала отдохнуть, а я нагрузил тебя работой. Ты искала спокойствия, а я бросил на тебя груз всех моих самых тяжелых забот. Но могу поклясться, что не думал злоупотреблять. Ты уже видела, что я только что подключил Хуана к своим планам и…

- Не продолжай, Ренато. – прервала Моника, чувствуя глубокую боль.

- Делай что хочешь, Моника. Если ты согласишься остаться на несколько дней, я обещаю тебя оставить, чтобы ты по-настоящему отдохнула. В любом случае, прости меня. Идем, Айме?

- Секунду, Ренато! Я не могу допустить, чтобы ты ушел с этим впечатлением, – заговорила Моника, но Айме вмешалась с притворной нежностью:

- Но дорогая…

- Я говорю с Ренато! – решительно оборвала Моника. – Айме неверно поняла мои слова. Я останусь на все время, на которое могу быть тебе нужной, Ренато.

- Теперь я скажу, не в том дело, Моника. Твоя помощь бесценна, но…

- Бедная Моника измучена, – продолжала Айме. – Такая обеспокоенная, уставшая, она едва понимает, что говорит. Я думаю, мы злоупотребили ее добротой.

- Ты не замолчишь, Айме? – приказала Моника, уже не в состоянии сдерживаться. И с твердостью уверила: – Я останусь, Ренато, даже если меня будут прогонять!

- Кто тебя прогоняет? Это нелепость. Моника, это ты сказала, что хочешь уехать. Говорю, потому что мне кажется, что говорила именно ты, судя по тому, что сказала твоя сестра…

- Естественно, – поспешила подтвердить Айме. – Чего мне более желать, как если бы они остались здесь? Я говорю остались, потому что ты должен знать, что Моника изменяла свои планы. Она уже не хочет возвращаться в монастырь, а хочет с мамой уехать домой. Кажется, наша будущая настоятельница вешает облачения, а может быть, ищет за кого выйти замуж.

- Ты замолчишь уже? – крикнула Моника, не сдерживая гнева.

- Прости меня, – извинилась Айме со злостью и насмешкой. – Может быть, я ошибаюсь. Мне показалось, я поняла кое-что, будто ты действуешь в порыве человеческой любви.

- Замолчи, Айме, – повторила Моника вне себя.

- Действительно, помолчи, – мягко и нежно вмешался Ренато. – Разве ты не видишь, что раздражаешь ее? А ты, Моника, тоже не воспринимай так. Не думаю, что дело какое-то особенное, потому что мне кажется неразумным, чтобы ты похоронила в монастыре молодость и красоту, если только это не настоящее призвание. Если ты поняла вовремя, что ошиблась, нет ничего более правильного, чем исправить это и не расстраиваться. Не думаю, что Айме намеревается огорчить тебя. Она озорная и насмешливая, ты знаешь. Если кто-то мог бы чувствовать себя обиженным, так это я: из-за отсутствия твоего доверия. Мне бы так хотелось, чтобы ты поговорила со мной обо всех своих сомнениях, как с братом! Или, возможно, я не смог им стать тебе? – он взял ее за руку, задрожавшую в его руках, улыбнулся, глядя в глубину ее глаз, которые избегали его, словно боялись крикнуть то, о чем молчала душа. – Доверия не добиваются силой, Моника, я хотел бы, чтобы ты знала и всегда помнила, что я твой лучший друг, что ты всегда можешь мне доверять.

- Я так и думаю, Ренато. Я тоже есть и буду для тебя твоей лучшей подругой.

- Я в это верю, всегда верил. Но почему ты плачешь, когда говоришь это? Или ты нервничаешь, как сказала Айме?

- Ну конечно. С ее чувствительностью, – язвительно усмехалась Айме.