Дикое сердце

— Ты все еще очень слаба, Аманда. Мы не можем вернуться в лагерь, пока я не уверюсь, что французы ушли. Тебе остается только молиться, чтобы они не нашли ни нас, ни наш лагерь; я же не собираюсь оставаться здесь дольше, чем необходимо. А теперь сядь. — Он твердым движением усадил ее, и она послушалась, так как дрожащие ноги вдруг перестали ей повиноваться.

— Ты чудовище, — прошептала Аманда, стараясь сдержать внезапные слезы, грозящие политься по щекам. Она не учла, что французы могут найти лагерь, а не ее. Все, чего ей хотелось, — это убежать, и, о Боже, почему она все время должна плакать?.. — И почему тебя вообще заботит, в безопасности я или нет? — с горечью бросила девушка в попытке спрятать страх, и у нее перехватило дыхание, когда он протянул руку и повернул ее лицо к себе.

— Просто меня волнует то, что происходит с тобой. Может быть, я не могу сказать то, что ты хочешь услышать, или, возможно, не веду себя так, как тебе бы хотелось, но это не значит, что я не забочусь о тебе. Я хочу, чтобы ты оказалась в безопасности.

Она хотела верить ему, потому что сама любила слишком сильно. Но нет, ее тщательно выстроенная оборона не дрогнет. В конце концов наступил момент, когда ей следует больше заботиться о собственной безопасности. Она ранена, и ей трудно сопротивляться, но она все еще может защищаться единственным оставшимся у нее оружием.

Ее маленький круглый подбородок упрямо вскинулся, и Рафаэль понял, что Аманда готова и дальше спорить с ним; но вместо этого она заговорила медовым голосом и сообщила, что будет рада выйти за него замуж как можно скорее.

— Полагаю, мне следовало сразу это сказать, — произнесла она так любезно, что его глаза подозрительно сощурились, — но я так удивлена, Рафаэль. Только представь! Великий Эль Леон женится на мне, чтобы спасти мою жизнь…

Рафаэль резко присел рядом с ней; его рот теперь походил на жадную прорезь, прищуренные золотые глаза пристально смотрели на нее.

— Аманда, не играй со мной в эти глупые игры. Я все тебе объяснил, и если тебя что-то не устраивает, это ничего ч не изменит.

— Не устраивает? — повторила она, расширив глаза. — Почему же? Я польщена, Эль Леон, я действительно польщена и с нетерпением жду нашей свадьбы.

Холодный взгляд золотых глаз Рафаэля был так тяжел, что Аманда едва не содрогнулась. Эти золотые глаза, прежде такие теплые, теперь казались холодными как лед.

— Мы останемся здесь, только пока будет необходимо, — наконец произнес Рафаэль и встал быстрым плавным движением, как охотящийся кот. — И мы обсудим это снова в другой раз, Аманда.

На этот раз она не спорила, не высказывала пылких слов, готовых сорваться с ее языка, а осталась молча сидеть, сложив руки на коленях. Рафаэль развернулся и вышел из пещеры. После его ухода стало тихо, даже слишком тихо, все ночные звуки казались пугающе громкими в обволакивающей тишине. В костре потрескивали дрова, рассыпающиеся искры взлетали вверх, на поленьях шипела кипящая смола. От поднимающегося серого дыма у Аманды защипало глаза. Это наверняка от дыма, и она не будет плакать…

Прошло два дня ожидания, два жарких дня с ежедневными ливнями, падавшими плотной стеной и затоплявшими землю. Когда полуденное солнце появлялось снова, высушивая землю и скалы, Аманда устраивалась на плоском камне, подставляя тело теплым целительным лучам. Также она нежилась ребенком, и ее кожа приобрела здоровый цвет спелого персика, такого же золотого и смугло-розового.

«Ты обгоришь, — однажды заметил Рафаэль, — и тебе не следует быть на виду!»

Но даже переместившись в более укромное место, Аманда продолжала игнорировать его, демонстративно занимаясь своими волосами: они сильно выгорели и теперь были похожи на светлое золото. Когда она потянулась, как рыжая кошка, медленно и томно, янтарные глаза Рафаэля потемнели. Черт побери, она прекрасно знает, что делает, поддергивая юбку так, что видны ноги, и закатывая блузку выше талии. Стоит ли продемонстрировать ей ту реакцию, которую она так старательно вызывает, подумал он с мрачным весельем. Может быть, это удовлетворит ее или по меньшей мере прекратит ее игры?

Он направился вперед, двигаясь широкими непринужденными шагами, заставившими Аманду вскочить на ноги.

— Чего ты хочешь? — Она смотрела на него из-под руки огромными глазами; ее влажные губы слегка приоткрылись, и она облизала их кончиком языка. Сжимая одной рукой собранный подол юбки, Аманда отступала назад, пока не уперлась в грубую гранитную скалу, служившую одной из стен их убежища; она все еще была очень слаба, и ее колени сильно дрожали.

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос, подходя так близко, что Аманда почувствовала жар его тела рядом со своим. — Разве не этого хотела и ты?

Его руки, едва касаясь, поднялись по ее рукам к плечам и задержались там на мгновение, рот оказался всего в нескольких дюймах от ее рта. Теплые губы скользили по ее скуле, носу, по опущенным векам, вызывая трепет во всем теле, а потом он приник к ее полуоткрытым губам трогающим до глубины души поцелуем.