Дикое сердце ветра

Прости, что долго не отвечал. Я слишком был загружен работой эти четыре месяца, приходил домой за полночь и валился с ног. Ты же знаешь, для таких неудачников, как я, с работой на Спире не все гладко. Платят немного, за любой проступок могут выгнать. Я по-прежнему выполняю обязанности счетовода в магазине, а так же подрабатываю по мелочам когда грузчиком, когда маляром. Берусь за любую работу в надежде скопить на свое жилье.

"Да, милая мамуля, - застаревшая обида еще давала о себе знать. - Получай, что хотела. Считала меня хроническим неудачником, наслаждайся теперь!"

С жильем у меня по-прежнему плохо. Недавно в моей тесной комнатке в социальном приюте протек потолок. Пришлось тратиться на ремонт целых пятнадцать зеллов, а это моя зарплата за неделю.

А то, чего доброго, действительно выполнит свою угрозу приедет погостить. Про все четыре особняка, несколько квартир в различных городах Спиры знать ей абсолютно не обязательно. Тем более про трех любовниц, постоянно проживающих с ним под одной крышей.

С визитом в Шанбаре тоже пока не получится. Сама знаешь, дирижабль до Висы летит пять-шесть дней, а мой отпуск всего четырнадцать. Может быть, если не возьму его в этом году, сумею выбраться к тебе на следующий.

Поцелуй за меня Танри. Я рад, что хоть эта приемная сиротка может оправдать твои надежды.

Твой Ито.

Пробежав глазами написанное, чтобы проверить - не переборщил ли он, Усач ухмыльнулся. Что ж, вышло не плохо. Мамуля останется довольна.

Не то, чтобы он не любил свою родительницу. Напиши Вирия, что с ней что-то не так, он бросил бы все и сразу примчался. Но раз у матери есть крыша над головой и терпеливые слушатели, пусть лучше она живет где-нибудь подальше. Например, на другом континенте, раз уж гатуры не пускают людей на дальние планеты.

Вначале он честно хвастался своими успехами. Приезжая домой, с затаенной надеждой ждал: вот сейчас она меня оценит, поймет, будет гордиться сыном! Но каждый раз Вирия находила повод к чему-нибудь придраться, и ее сын чувствовал себя законченным идиотом без всяких перспектив в жизни. Чем больше он взрослел, тем отчетливее проступали в Итеро отцовские черты, и все меньше принимала его мать.

- Да что ты за человек такой неправильный?! Посмотри на сына Амары, посмотри на близнецов Ферис! Все выросли людьми толковыми. У каждого свое дело, родителям помогают, при семье. Нашел бы и ты девку ладную, поселился рядом с матерью, делом бы занялся. Куда тебя нечистый все несет? Страны ему дальние подавай, как папаше твоему, чтоб ему пусто было! Здесь что, еда горчит или девки страшнее? - заводила она каждый раз свою любимую песню, стремясь привязать выросшего сына к родной калитке. Не получалось.

Поняв, что родительницу не переубедить, Кинс оставил попытки помириться с ней, ограничившись одним - двумя письмами в год, где мстительно расписывал, как отвратительно ему живется, давая Вирии полное право сетовать всем и каждому, что сын не оправдал ее надежд. А потом начались дела с контрабандой… Не делиться, в самом деле, с матерью такой информацией!

Последние годы Вирия стала сдержанней, спокойней, требовала внимания к себе, настойчиво звала в Шанбаре, но мальчик Ито Комидари уже давно превратился в Итеро Кинса, Усача Итеро, и пути назад не было.

Усач запечатал конверт, написал адрес и спустился вниз обедать.

К семи часам вечера с отчетом о проделанной работе прибыл руководитель его стрелков Зий Релете. Сегодня он выглядел весьма озадаченным.

- Слишком странные вести я принес, шеф, - признался он. - Даже парни, проявлявшие пленки и печатавшие фотографии, потрясены.

- Что там? - Усачу не терпелось. Он даже не пытался скрыть любопытства. То, что гатуры балуются чем-то противоестественным, он и так знал от своих людей в Первопланетнном доме. Правда, тогда его шпионы занимали слишком незначительные должности. А стоило им получить повышение, открывавшее доступ даже к архиву, тут же нарисовался политикан Мидару и потребовал весьма интересную информацию.