Дикое шоссе

— Ты знаешь, как этим пользоваться? — Он указал пальцем на дровяную печь в углу.

— Э-э-э… — Я огляделась, ища на стенах термостат. Его там не было. — Нет. Я… нет.

— Я покажу тебе.

— Я могу разобраться сама.

— И сжечь дотла наследство семьи Грир? Я не собираюсь рисковать. — Он встал и подошел к плите. — Иди сюда.

— Попроси меня по-хорошему.

Он бросил на меня взгляд через плечо, который нельзя было назвать свирепым, но и вежливым его назвать было тоже нельзя.

Мне слишком нравилось находиться в теплом доме, чтобы раздражать его, поэтому я поставила бокал с вином на кофейный столик и присела рядом с ним на корточки у печи. Рядом лежали небольшая поленница дров и корзинка с газетами, а также зажигалка с длинной ручкой.

Истон показал мне, как пользоваться бумагой и дровами для растопки, а затем проинструктировал, как регулировать поток воздуха. Через несколько минут огонь уже вовсю разгорался, прогоняя холод, витавший в воздухе.

— Спасибо. — Я встала и пошла закрыть окна.

Я оставила дверь открытой, предполагая, что он уйдет в любую минуту. Затем я пошла распаковать холодильник, полный пластиковых контейнеров.

— Она приготовила все это за день? Это больше еды, чем я съем одна за месяц.

Истон пересек комнату, закрыл входную дверь и подошел ко мне, стоящей у холодильника.

— Нужна помощь?

— Распаковать вещи? Нет, сама разберусь.

— Нет, не распаковать вещи. Съесть.

Я удивленно посмотрела на него, когда он прислонился плечом к холодильнику.

— Хочешь остаться на ужин?

— Мама приготовила мою любимую запеканку с ветчиной и картофелем. Она готовит ее только для особых случаев, и, поскольку ты наш гость, она приготовила ее для тебя.

Ааа, так вот почему он был здесь.

— Ревнуешь?

— Если ты не собираешься есть все это, я заберу у тебя запеканку.

— Очень жаль. Она моя. И я собиралась съесть ее первой. — Любое блюдо, которое заставляло Истона вести себя более-менее вежливо, должно быть замечательным.

Он открыл холодильник.

— Да ладно. Отдай ее мне, чтобы кто-нибудь, кто действительно оценит, съел ее.

— Извини? — Я вскочила на ноги. — Не думаю, что ты имеешь право говорить мне, что я могу оценить, а что нет. Как человек, который когда-то голодал, могу тебя заверить, что я ценю каждый свой прием пищи.

Истон вздрогнул, и раздраженное выражение с его лица исчезло.

— Прости.

Я скрестила руки на груди.

— Эта запеканка очень важна. — Он вздохнул. — Для моей семьи.

— Запеканка.

— Да. Это был рецепт моей бабушки. Мамы моей мамы. Она погибла при пожаре в доме еще до моего рождения. В огне уцелело немногое, кроме некоторых ее украшений, которые хранились в несгораемой коробке, и нескольких карточек с рецептами, которые она хранила в металлической банке. Мама тоже любит эту запеканку. Она готовит ее только по особым случаям, потому что ей трудно разглядеть почерк моей бабушки.

Мой гнев улетучился.

— И она приготовила ее для меня.

— Она приготовила ее для тебя. Так что, если ты не собираешься есть ее и переживать из-за этого, и хочешь убедиться, что мама точно знает, как сильно ты ценишь те душевные муки, с которыми она готовила для тебя это блюдо, тогда отдай его мне, чтобы я мог.

— Ладно.

— Ладно. — Он подошел, чтобы достать ее из холодильника, но я оттолкнула его руку.

— Я не отдам ее тебе. Но ты можешь остаться на ужин. И мы оба можем убедиться, что она знает, как высоко я ее оценила.

Не самый лучший вариант, но он промолчал и кивнул.

Большую часть времени мне хотелось придушить Истона. Но были моменты, подобные этому, когда он показывал мне проблеск хорошего человека, скрывающегося в этом крепком теле. Человека, который пришел сюда и будет страдать, ужиная с женщиной, которую терпеть не может, только для того, чтобы на следующий день убедиться, что его мать ценят и что ее горе не осталось незамеченным.

Я взглянула на часы на микроволновой печи и увидела, что уже почти пять.

— Ты сейчас голоден? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Я бы поел.

— Тогда я начну готовить. — Я принялась за приготовление, следуя инструкции, которую Лидди прикрепила скотчем к алюминиевой форме для запекания. Пока оно было в духовке, я накрыла маленький столик, а Истон вышел на улицу, чтобы принести еще немного наколотых дров и разложить их у печи.

— Они всегда здесь? — спросила я, когда он сложил поленья. — Дрова.

— Нет, я, э-э… я принес их вчера.

— Ты? — У меня отвисла челюсть.

— Как бы ни было заманчиво позволить снегу и холоду прогнать тебя, последнее, что нам нужно, — это городская девушка, замерзающая насмерть на территории ранчо. Это противоречит рекламному проспекту курорта.

Я фыркнула.

— Это была шутка? Кто бы мог подумать, что у Истона Грира есть чувство юмора, скрытое за ехидными замечаниями и невнятным осуждением?

Он нахмурился.

Этот человек предсказуем.

— А, вот и лицо, которое я знаю. На мгновение я забеспокоилась.

Таймер на духовке звякнул, прежде чем он успел язвительно ответить. Я улыбнулась про себя, доставая ужин из духовки. Сегодняшнее подшучивание отличалось от наших обычных препирательств. Это было почти весело.

Это было очень похоже на прелюдию.