Дикое золото

– Нет, – решительно сказал Иванихин. – Опять-таки по причине моей полной неопытности в ваших сыскных тонкостях. Тут легко напороть горячку. Разумно будет заключить, что под подозрение попадают в первую очередь Енгалычев с Мельниковым, как люди, прекрасно осведомленные о времени выхода караванов… но кроме логики есть еще естественное человеческое разумение, инстинкт, если хотите. Основанный не на пустом месте, а на знании людей, с которыми давно знаком. Енгалычев – не тот человек, что способен связаться с чем-то противозаконным, особенно с таким. Он, конечно, любит витийствовать, крыть наши порядки – ну да кто их нынче не кроет? Для пособника налетчиков он боязлив, бывают такие люди, знаете ли. Никогда не пойдут на преступление по причине слишком глубоко засевшего врожденного страха. А Мельников – барин. Из породы холеных барчат, каких от преступлений отвращает опять-таки не благородство души, а спесь. Невместно преуспевающему, довольному жизнью и судьбой барину водиться с уголовным элементом. Неужели вам не знакомы подобные психологические типы?

– Знакомы, как же, – медленно сказал Бестужев. – Я прекрасно понимаю, о чем вы, нарисованные вами образы не столь уж редки… Но ведь, помимо двух этих господ, есть еще так называемый второй круг – люди, которые непосредственно не соприкасаются с вашими секретами, но способные вычислить точные даты?

– Три раза подряд? – хмыкнул Иванихин. – Позвольте усомниться. Раз – куда ни шло. Два – можем допустить. Но чтобы трижды? Извините, это уже попахивает разветвленной и всепроникающей тайной организацией, какие любят описывать французы в детективных романах, а уж в то, что на моих приисках действует этакая Черная рука или Красная маска, я не поверю ни за что и никогда. По весьма простой, рационалистической причине: рано или поздно на ниточки, что к этой воображаемой организации непременно должны были тянуться, вышли бы либо вы, либо полиция, либо мой, простите, личный сыск. Нет, нереально…

– Но что же тогда? – спросил Бестужев. – Люди информированные вне подозрений, в тех, кто способен вычислить даты, вы не верите, никакой организации нет… а караваны трижды грабили?

– Вы на что намекаете?

– Да ни на что, господи, – сказал Бестужев. – Хочу лишь честно признаться, что стою перед глухой стеной…

– Что же вы никак не поймете, что и я пред ней стою?! – в сердцах воскликнул Иванихин. – Делайте что-нибудь, дорогой мой! Вы – сыщик, обязаны знать, что в таких ситуациях делают… берите кого хотите, на дыбу вздергивайте, благословляю!

– Вы серьезно насчет дыбы?

– А? Нет, конечно, фигурально выражаясь… – И он вдруг с азартным интересом уставился на Бестужева. – А что, помогло бы?

– Вряд ли, – сказал Бестужев. – Дыба нам никак не поможет отыскать виновника, а если он отыщется, его и без дыбы можно разговорить. Скажите, вы не встречались в Шантарске со Струмилиным?

– Встречался, как же. Наносил мне визит, мне он показался дельным человеком, но, вот беда, в добыче золота и прочих наших тонкостях ничегошеньки не понимал. Пришлось читать ему длинную лекцию, Мельников даже по его просьбе составлял нечто вроде памятной записки по азам золотодобычи, или, откровенно говоря, скорее уж что-то вроде букваря… но потом с ним произошла известная неприятность…

– Послушайте! – Бестужев ощутил нечто вроде озарения. Торопливо выхватил из внутреннего кармана инженерного сюртука бумажник, вынул свернутый лист. – Это, случайно, не та записка?

– Покажите-ка… – Иванихин бросил беглый взгляд. – Ну да, она самая. Один листок, первый. Мельников составил ему записку листах на десяти, и это лишь первый…

Вот теперь Бестужев запутался совершенно. Какой смысл было прятать этот безобидный листок в бачке клозетной чашки? Теперь совершенно ясно, что записка не содержала никакого шифра… где, кстати, остальные листы? Нужно будет узнать по возвращении в Шантарск…

– И главное, я вот-вот должен отправлять очередной караван, – сказал Иванихин. – Поднакопилось крупки… Что прикажете делать? Разве что эскортировать его всеми наличными силами – собрать всех казаков и стражников, молодцов Гнездакова присовокупить… А если опять нарвутся на очередной поганый сюрприз? Наши неизвестные на них мастера…

В дверь без стука, по-свойски вошел сухопарый человек с длинным лицом, бритый, как актер или официант. Вынув изо рта незажженную прямую трубку, проговорил, нетерпеливо косясь на Бестужева:

– Господин Иванихин, чертежи машин в готовности…

– Подождите пару минут, – повелительно махнул ладонью Иванихин. – Вот вам еще один подозреваемый, – усмехнулся он, когда неизвестный вышел, пожимая плечами. – Мой инженер, американский мистер Крукс. Мотивы? Он, изволите видеть, американец, а в Североамериканских Соединенных Штатах здорово навострились грабить золотые прииски.

– Ну, вы же сами этому не верите, – хмыкнул Бестужев. – У них там совершенно иные методы и ухватки, не имеющие ничего общего с теми, что были использованы против вас… Я специально справлялся.

Под окном резво протопотали кони, остановились у крыльца.