Дикосимия. Том второй

Внезапно я заметил Блеза, стоящего у выхода и курящего сигару. Он стоял непринуждённо, как будто бы только что выиграл битву, а может быть и войну. Завидев меня, она попытался скрыть свой оскал, нагнув голову к земле. Глядя на меня, его глаза стали ещё злее от радости, он помахал мне.

– А вот и наш главный гость, – окликнул меня Блез – что-то ты припозднился.

Остановившись у входа, я сразу же приготовил ряд вопросов, но было чувство у меня, что это многое придётся ограничить двумя-тремя вопросами.

– Ты знал, что я приеду, не так ли, – догадался я – что ты решил начудить?

– Начудить?

Он вновь отвёл взгляд в сторону, явно скрывая возбуждение от дел, которых натворил, и пледь тайн, которых ему удалось накинуть на действия, играясь со мной. Привычная черта экспрессивных умников. Но без лишних слов я со страхом отворил двери стриптиз-клуба и стремительно вошёл внутрь. Посетителей не было. Всё же, где-то раздавались стоны – я решил осмотреть приватные комнаты, но не обнаружил там источник звука. Осознав, что стоны были не от удовольствия, а от боли, я побежал в комнату босса.

Дверь была открыта, и, войдя, я узрел совершенно ужасную картину. Вся комната была перевёрнута вверх дном, подобно кафе. А посередине…

Посередине сидел босс, привязанный к стул к стулу, совершенно обнажённый и со следами травм. Его руки, кажется были привязаны к стулу сзади, но, обойдя стул, я увидел, что его ладони были пронизаны ножом насквозь и впивались в стул, да так, что выдернуть его нельзя было, а попытки двигать ладонями были невыносимо больны. Это было ужасно жестоко, похоже на работу настоящего маньяка. Честно, даже зная о методах Блеза, такого я не ожидал. Неужели он сделал это в отместку за Алию?!

Я развязал повязку на рту этого мерзавца и в мою сторону сразу полетели оскорбления. Ожидаемо. Поэтому они не произвели никакого эффекта на меня: человек при смертельной опасности превращается в животное, наполненное адреналином. Мерзко. Но затем, он начал говорить вещи, которые просто так говорить я не мог ему позволить:

– А, ты куколд той самой шлюхи, – плевался кровью этот урод – ну что, как она тебе в постели? За эти годы, как она всех тут ублажала своей п*здой, она научилась разным техникам!

Я понимал, что все эти вещи он говорил, чтобы вывести меня из себя, чтобы разозлить. Я не мог позволить себе показать своё желание – я должен был научить себя самообладанию, чтобы в будущем быть совершено непредвзятым в наведении справедливости. Да, игнорируя неправильность поступков моих и Блеза, я всё ещё верил, что у меня есть право учить этот миру добру. Не знаю, что меня заставляло меня слушать эти вещи: из этой комнаты взять мне ничего не нужно было.

– А как много раз у нас была приватная ночка, – со смехом, полным алой слизи прокашлялся он – оооо, а когда она взяла вас двух рогатых к себе, она из этого здания вообще не выходила! Её *бали во все дыры и кончали от её пышных форм! Сколько же эта сука потратила на *борты.

Последние слова встали у меня комом в горле, а глаза налились кровью. Я не думал, что бедной Алии с МАЛЫХ ЛЕТ ПРИХОДИЛОСЬ ДЕЛАТЬ АБОРТЫ, ЧТОБЫ НЕ ЗАБЕРЕМЕНИТЬ ОТ ЭТИХ НИЧТОЖЕСТВ!!!

Я ударил этого мерзавца так, что стул опрокинулся назад, а из его рта вылетело пару зубов. После этого из его рта потекло ещё больше крови, которой он потихоньку начал захлёбываться. Я разбил стул так, что эта тварь теперь лежала на полу, сел на него и начал избивать его. Я бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Бил. Из-за того, что от боли у меня случился шок я бил гораздо сильнее так, что превращал его лицо в кашу. Буквально. Затем, я выдернул нож из его спины и....

Я оторвал его верхнюю час головы, разрезав его плоть в районе челюсти. Кровь залила весь пол, мои руки и моё тело. Даже от её вида, её существования меня раздирал гнев, если бы не Блез, я бы, скорее всего, продолжил колотить его оторванную мясную голову. Наверняка, я бы выколол ему глаза и вскрыл живот, распотрошив его нутро, как маньяк. Нет, как животное. Нет, как. Как.

Моей жестокости не было сравнения. Мой внутренний благодетель обернулся самой страшной жаждой пустить кровь, убить, расчленить. Отдышавшись, я понемногу приходил в себя, вместе с этим я начал осознавать произошедшее. Вид человеческого мяса вызвал у меня рвоту и меня стошнило на труп сутенёра. Страх накатывал мощными потоками, страх, который сковывал меня. Я обернулся и увидел Блеза, который, по всей видимости снимал всё на камеру. Его лицо никогда не было таким. Таким. Он молчал, а я смотрел на него ч несуществующим отчаянием. Правильнее выражаться, это отчаяние было настолько большое, что не могло быть выражено человеческими возможностями. Блез в страхе побежал к выходу. Неужели он боялся меня? Неужели после всех его слов про насилие он дал заднюю, хотя, оно и понятно.