Дикости (ЛП)

Я тихонько подошла поближе, делая вид, что заинтересовалась смесью горячего шоколада, шампунем от перхоти и замороженными куриными ужинами. Она взяла нужный ей провиант — бинты, спирт, марлю — и сложила все в корзинку.

Продавец встал передо мной, загораживая своим телом обзор. Он оказался таким же молодым, как и кассирша, но был темнокожим, с короткой стрижкой и подозрительными глазами.

— Вам чем-нибудь помочь?

Я схватила упаковку крекеров от «Уиллис-Тауэр» — первое, что попалось мне на глаза.

— Не знаете, эти по скидке?

Он смотрел на меня мгновение, затем махнул рукой в сторону ценника.

— Ценник гласит, что они стоят два девяносто девять.

— Отлично! — задорно произнесла я. Я снова повернулась к полке и сделала вид, что мне очень-очень интересен поп-корн со вкусом васаби. На самом деле, я не так уж сильно притворялась. Это же был поп-корн со вкусом васаби! Я уже была заинтригована.

Я немного постояла. Видимо, удовлетворившись моим мирным поведением без злого умысла, продавец наконец ушел. Когда звук его шагов затих, я снова посмотрела в конец отдела. Девушка рассматривала прилавки с медикаментами, и когда продавец подошел и предложил свою помощь, она отмахнулась от него с улыбкой, ямочки появились на ее щеках. Она немного повернулась, и я увидела ее необыкновенно серые глаза.

Вот тогда я поняла, где видела ее.

Сейчас ее волосы были другими, как и одежда. Она больше не была брюнеткой, не носила свою форму и не завлекала посетителей в «Тоннель Ужасов». Но это никак не изменило улыбку.

Она была работником карнавала.

Словно олень, почуявший хищника, она завертела головой по сторонам, отыскивая глазами угрозу.

Она поймала мой взгляд, и намек на улыбку появился на ее лице. Но она повернулась к полкам, пальцы пробегали по коробкам.

Я зашла за угол, исследуя стойку с пластиковыми солнцезащитными очками, пока Лайонел Ричи[57] напевал из музыкальной системы магазина.

Девушка двинулась дальше, исчезая в отделе, где, судя по вывеске, висящей сверху, находились чипсы и газировка.

Все так же тихо, я подошла ближе, и когда добралась до отдела, заглянула за угол.

Она исчезла, но толстые резиновые заслонки, которые скрывали вход в заднюю комнату магазина, раскачивались, а ее корзинка лежала на полу, содержимое вывалилось. Она определенно сделала меня.

И это было не единственной моей проблемой.

В ее следе были слишком знакомые запахи — серы и дыма. Доминик Тэйт, побежденная худшая половина Сета Тэйта, пах точно так же. Но Доминик был мертв; я видела, как Сет убил его. Сет покинул Чикаго, и его запах отличался — лимон и сахар, как недавно испеченное печенье.

Мы не знали никаких других Посланников, как когда-то называли ангелов-воителей. И все же, вот она я, стою в магазине, в котором пахнет, как на крыльце у дьявола.

Я пробормотала проклятие и помчалась, следуя за ней через дверцы в холодное помещение, в котором воняло перезрелыми овощами и картоном. Помещение было большим, с полированным бетонным полом и кабинетом в углу. Я побежала в кабинет. За столом сидел мужчина в рубашке с короткими рукавами и воротничком, жуя сэндвич. С жареной говядиной, судя по запаху.

— Вам сюда нельзя! — завопил он, полным ртом говядины и хлеба.

— Да я просто мимо проходила, — уверила я, затем поспешила к узкому коридору на склад. В нем находились трехметровые ряды коробок и деревянных поддонов. На другом конце помещения был черный ход, но никого в поле зрения.

— Мы можем просто поговорить? — спросила я, вглядываясь в горы коробок с содовой, и поймала вспышку поспешно уносящихся светлых волос, когда небоскреб поддонов качнулся, как в детской игре с укладкой блоков. Как всегда, гравитация победила.

Я отскочила в сторону и избежала падающей башни, споткнулась о коробку позади меня, и, в конечном итоге, так или иначе приземлилась на задницу.

Шаги пронеслись эхом по помещению.

— Какого черта здесь происходит? — спросил скабрезный голос позади меня. Задняя дверь с лязгом закрылась, когда женщина проскользнула через нее.

Я поднялась, игнорируя менеджера и его угрозы вызова полиции и судебных разбирательств, но решила послать небольшую благодарность Папе Бреку, учитывая любезность, которую он нам оказал.

— Брекенриджы будут рады заплатить за любые убытки, — сказала я, перепрыгивая через грязную груду поддонов и направляясь к черному ходу. Я распахнула дверь, только чтобы увидеть ее стремительное движение по подъездной дорожке, которая проходила за торговым центром до забора из сетки, который отделял его от следующей собственности. Поросшей кустарником и необитаемой, судя по виду.

Я подбежала к забору, немного подпрыгнула и начала взбираться. В этом не было ничего даже отдаленно напоминающего кино, или изящность. Сетка была закреплена ненадежно, и она покачивалась под моими ногами, как будто я взбиралась по веревочной лестнице. Я добралась до самого верха, почувствовав, как срезалась кожа, когда моя ладонь наткнулась на один из оголенных зубцов сетки. Игнорируя боль, я перекинулась через верх и приземлилась на землю.