Диковинки Красного угла

Медленно пошел по направлению к колокольне Ивана Великого: «Хоть на леса погляжу, обрыдли эти камни». Неуютно себя чувствовал властитель среди каменных православных храмов. Стоящая сзади свита — маршалы Бертье, Даву и Мортье — молча пошли вслед за императором, вполне разделяя его настроение, и вопросов не задавали. Когда поднялись на вершину колокольни, моросящий дождик кончился, и из-за облаков выглянуло солнце. Вид обгорелой черной Москвы был отвратителен, но еще более был отвратителен вид беснующейся пьяной солдатни. Наполеон не любил всех русских, но больше всех ненавидел сейчас генерал-губернатора Москвы Растопчина, который устроил пожар в своем городе. Гениально устроил, поджег всё, что горело, все противопожарные средства увез, а оставил огромный винный склад. И даже песком завалил, чтоб не взял его огонь. Склад давно расчищен и растаскивается, и из-за его огромных размеров его растащат еще очень не скоро. Даже Даву, самый жесткий из маршалов, не расстреливает пьяных офицеров-дебоширов — махнул рукой.

Наполеон отвернулся от гадкого зрелища великой армии и перевел взгляд на Воробьевы горы. И оторопело замер. Его рука вскинулась вперед и он истерично крикнул:

— Что это?! Откуда эти войска?! Почему Ней не доложил?! Он должен был заметить их раньше!

Маршалы испуганно переглянулись. Наполеон яростно топнул ногой:

— Не меньше трех армий! Да каких! Даву, Мортье! Немедленно поднимайте ваши корпуса, этот пьяный сброд. Чего уставились?

Бертье, начальник штаба всех императорских войск, двадцать лет сражаются бок о бок, пребывал в невероятном ужасе. Таким императора он еще не видел.

— Сир, — проговорил он сдавленным голосом, — там никого нет.

Даву же отчеканил по-всегдашнему бесстрастно и спокойно:

— Сир, я подниму своих спившихся мародеров, но там, куда Вы показываете, точно никого нет.

— Вы что скажете, Мортье?

— То же, что они, Ваше Величество.

— Что ж, я, по-вашему, спятил?!

Ужас в глазах Бертье был уже без меры, казалось, глаза сейчас лопнут, а жесткий, без эмоций взгляд Даву, говорил: «Если Вы настаиваете на Вашей галлюцинации, то — да, спятили».

Наполеон в бешенстве отвернулся от маршалов и почти заревел:

— Они приближаются! Да... три армии!

И тут маршалы увидели, что Наполеона вдруг начало трясти.

«Пропали! Действительно, спятил!..» — обреченно пронеслось в голове у Бертье.

— Они!.. они летят по воздуху! Видите! Головы в сиянии...

— Ваше Величество, опомнитесь! — пролепетал Бертье.

— Вижу вождя! Он весь в черном и с крестом... Вижу Его лицо, — челюсть Наполеона дрожала, он постоянно сглатывал слюну. — Они уже занимают полнеба! Где там шляются Мюрат с Неем?! За мной! — Наполеон рванулся к лестнице и побежал по ней вниз.

Совсем потерявшиеся Бертье и Мортье ринулись за ним. Даву шел не спеша, на ходу надевая перчатки. На половине лестницы Наполеон резко остановился. Бертье и Мортье едва не врезались в него. Император вновь смотрел туда, откуда на него по небу надвигались три армии во главе с вождем в черной одежде.

— Пропали. Нет никого, — сказал Наполеон своим обычным голосом.

— Я вне себя от радости, сир, — проговорил запыхавшийся Мортье.

— Но ведь были же!

— Не было, — тихо сказал подошедший Даву. — Надо всего лишь показаться врачу. Небесный вождь летал в Вашем воображении...

— Не в воображении! Это явно русский монах...

— Нет, в воображении, — совсем уже бесцеремонно перебил Даву. — А Ваше воображение, как нашего земного вождя, должно быть здоровым. Солдаты осатанели, есть скоро будет совсем нечего, когда ударят морозы, они начнут расползаться по лесам, чтобы чем-нибудь разжиться и, естественно, все по лесам же и передохнут... Вам принимать важнейшие решения, сир, и я настаиваю на Вашем обследовании врачами.

Наполеон отвернулся и, сцепив ладони за спиной, медленно пошел вниз. На площади его уже ждали сбитенщик с переводчиком.

— Подойди сюда, старик, — угрюмо позвал Наполеон; о сбитне он уже не думал, перед его глазами неотступно стоял вождь-монах. Он рассказал сбитенщику, что он видел.

— Свят-свят-свят! — проговорил изумленно старик.

— Ты не знаешь такого монаха? Из какого он монастыря? И почему мне казалось, что они летели?

— Не казалось вам, сударь, они летели. А из какого монастыря?.. Простые нынешние монахи по воздуху не пройдут... Три армии, говорите?.. Тогда их вел какой-нибудь великий наш святой, земли Русской покровитель, уж извините.

— А кто у вас главный покровитель?

— Главный наш покровитель — Сергий Преподобный из Радонежа, основатель Троицкой Лавры — Руси твердыни.

Услышав про Лавру, Наполеон вздрогнул: «Сегодня же, сейчас же отряд туда посылаю — чтоб дочиста! Чтоб всё оттуда вывезли!»

— А иконы его есть?

Очень удивился такому вопросу сбитенщик:

— В каждом храме нашем есть его иконы. Вон, в Успенский собор можно зайти.

— Там, где у нас конюшня?

— Как?! — вскрикнул сбитенщик, вытаращив глаза. — А что, больше негде было?

— Негде. Вы всё пожгли.

Почесав затылок, сбитенщик спросил:

— А у вас в Париже какой самый главный храм католицкий?

— Собор Парижской Богоматери.