Диковинные загадки отеля «Зимний дом»

Элизабет почувствовала трепет в груди. Она знала, что Серебряный Коридор Риплингтона состоит из сотен проходов – заброшенных больше века назад – и простирается от этого места во все стороны под землёй, образуя лабиринт туннелей под самим «Зимним домом». В одном из таких проходов почти три месяца назад Элизабет одолела Грацеллу Зимость, сестру Норбриджа и колдунью, которая попыталась отнять у неё силу; ещё девочка знала, что хоть Грацелла и повержена, её тело по-прежнему лежит в глубине тёмного подземного коридора. По воле какой-то злой магии её физическая форма сделалась не только каменно-твёрдой, но и недвижимой, и Норбридж – в качестве меры предосторожности – устроил ей гробницу на том самом месте, где она лежала, и запечатал те двери в «Зимнем доме», которые вели в шахты. Элизабет осознала, что единственный вход – или выход – расположен на том самом месте, где она стоит, хоть и заваленный многотонными камнями. Её пробрала дрожь, и она ещё раз перечитала табличку.

Элизабет собиралась уже развернуться, как вдруг ей показалось, что она почувствовала под ногами слабый гул. Он напоминал отголоски далёкого грома, и девочка не была до конца уверена, что действительно что-то ощутила. Она постояла и подождала, не загрохочет ли под землёй снова, но всё было тихо и недвижно.

Подул ветер, и Элизабет собралась уже уходить, когда заметила на снегу в самом центре ровного круга, среди валунов, тусклый пурпурный мазок. Она быстро потрясла головой и положила руку на куртку над тем местом, где покоился её кулон цвета индиго в серебряной оправе со словом «Вера».

– Это не может меня напугать, – сказала Элизабет.

Снова подул ветер, на этот раз сильнее. Элизабет ещё раз поглядела на табличку. Ветер спустился в чашу запечатанной шахты, струясь между валунами, а девочка развернулась и вскарабкалась вверх по склону на вершину вала. Кинув последний взгляд на лишённый деревьев круг, она увидела, что в самом его центре светится тусклый красноватый огонёк. Но это казалось невероятным, а её страх к этому моменту начинал превращаться в панику, так что, сосредоточившись на том, чтобы не упасть в снег, Элизабет кинулась к своим лыжам. Добежав до них, она опять почувствовала, как земля немного содрогнулась. Элизабет замерла и прислушалась. Небо сделалось ещё темнее.

«Гром, – подумала Элизабет, пристёгивая лыжи к ботинкам, хотя она сомневалась, что пропустила бы вспышку молнии. – Должно быть, это гром».

В очередной раз поднялся ветер, и красный платок на дереве затрепетал. Элизабет дёрнула за него, ломая тонкую ветвь ольхи, скомкала и швырнула в сугроб. Она встала на лыжню и побежала так быстро, как только могла, прочь отсюда, назад в «Зимний дом», параллельно пытаясь выкинуть из головы назойливую мысль: «Что если Грацелла всё-таки не умерла?»

Под землёй снова зарокотало.

Глава вторая. Путь, разделённый поровну, куда веселее

Главным, о чём думала Элизабет, когда мчалась прочь от шахты и красного платка, было то, что ей необходимо рассказать обо всём Норбриджу. Она была напугана – и тем, что увидела, и тем, что из-за этого почувствовала. Она жила в «Зимнем доме» с рождественских каникул: проводила приятные дни в новой школе, вечерами пила горячий шоколад и читала, часами бродила по огромной библиотеке отеля, а по выходным каталась на лыжах или коньках или просто прогуливалась по берегу замёрзшего озера Луны – и всё же её продолжало интриговать нечто заманчивое, что олицетворяла Грацелла, но что Элизабет не могла выразить. Мысль об этом беспокоила.

Элизабет размышляла обо всём этом, когда, спустя пятнадцать минут быстрого бега на лыжах под усилившимся снегопадом, её снова посетило ощущение, и она остановилась. Лыжня впереди раздваивалась, и хотя девочка знала, какой путь ведёт в «Зимний дом», она была уверена, что кто-то направляется к ней по тропе, к которой она только что приблизилась. Она сама каталась по ней несколько раз и знала, что если свернёт на неё, то проедет пять миль на юг и окажется в Хевенворте – где была её школа. Элизабет прислушалась, ожидая, не покажется ли кто, и тут из-за поворота примерно в сотне ярдов выкатился на лыжах человек в серебристой куртке и красной шапке и быстро заскользил в её сторону.

– Элизабет, – окликнул лыжник в тот самый миг, когда она его узнала. – Здравствуй!