Диковинный матросик

Вышли это мы наверх... разгавливаемся... А солнышко поднимается... И светло стало... И матросики веселые... Праздник-то светлый, праздник праздникам... Только Васька сам не свой. Глядит это на яйца, на куличи, не ест, и такая в его лице тоска, братцы вы мои, что и не обсказать. "Полно, говорю, Вась... Через три года вернемся, говорю, в Расею..." А он ровно и не слушает. Уставил глаза на море да как вскочит на борт... На счастье, один матрос у борта стоял... схватил его за ноги... Насилу держит. А он голосом кричит: "Пустите, братцы, нет сил моего терпения... Лучше смерть".

Сняли его с борта. Привели к капитану, - он в то время команду обходил, проздравлял. "По какой такой причине ты жизни хотел решиться, матросик, и в такой великий день? - спросил капитан. - То бежать хотел, а теперь топиться?" Тот опять свое: "Тоскую, говорит, в чужих местах". Видит капитан, что человек на извод готов. Велел позвать доктора. "Обследуйте и доложите"... Он и доложил, что у Пернатого вроде быдто болезни... мудреное слово какое-то сказал... А выходит, что тоска по родине... Ну, капитан тотчас же потребовал Пернатого и говорит: "Как придем на Яву-остров, оставлю тебя, а ты с обратным судном вернешься в Расею!" И как услышал это Пернатый, то сразу же человеком стал. В настоящее понятие вошел... Повеселел... одно слово: матрос как матрос... А как пришли на Яву-остров и велели ему на конверт (корвет) перебираться, что в Расею шел, так и обсказать нельзя, как он обрадовался... Прощается со всеми и плачет от радости... Совсем диковинный матросик был! - заключил рассказчик.

Через несколько минут он поднялся и сказал:

- Трубчонку выкурить пойду... Смотри, опять не засните, черти!

- Не заснем, Никоныч. Ты разговорил сон... Да и скоро светать начнет... Ишь заря занимается.

1899