Диктатор

Рано утром, еще до начала работы, он отправился домой, предварительно позвонив по телефону. Никто не ответил, и он решил, что Лариса уже уехала в Промакадемию. Предположения его оказались верны — Ларису он не застал, и это его обрадовало. Положив письмо на столе на самом видном месте, он отправился в редакцию, надеясь, что вечером Лариса прочитает его послание и позвонит ему.

Однако прошел вечер, наступила ночь, но она не позвонила. Встревоженный Андрей набрал домашний номер и почти сразу же услышал голос Ларисы:

— Алло! Я слушаю…

Андрей стремительно положил трубку на рычаг, словно боялся, что даже по его дыханию она поймет, что это звонил именно он.

Два дня Андрей не звонил и не приезжал домой, продолжая «дежурить» в редакции, сказав своему шефу, выразившему по этому поводу некоторое удивление, что его попросили подменить на дежурстве друзья. Естественно, он заранее предупредил их, сославшись на то, что ему необходимо работать над срочным материалом, а дома условий сейчас для этого нет, в квартире ремонт. Одну ночь он провел на Курском вокзале, с острой болью и до мелочей восстанавливая в памяти то метельное декабрьское утро, в которое он здесь встречал Ларису. Неужели все в этом мире так призрачно, склонно к непредсказуемым переменам и не бывает устойчивого, ничем не омраченного счастья?

Наконец он не выдержал и вернулся домой. Был уже поздний вечер, но квартира оказалась запертой. Андрей открыл дверь своим ключом, щелкнул выключателем. Ларисы дома не было. Он заглянул в шкаф. Там не было ее вещей.

Андрей тяжело опустился на стул. Вот и доигрался. Она ушла… Изобразил из себя великомученика! Может, она и не виновата перед тобой? Как, а эти поцелуи с Тухачевским в его кабинете? А театр? Откуда тебе знать, где они были вместе? А кто тебе подтвердит, что в театре, а не где-нибудь на даче? Ревность снова начала душить его. Ушла, ну и пусть! Значит, виновата? И хорошо, что ушла! Все к лучшему в этом лучшем из миров!

Он перерыл все в столе, но не нашел ни записки, ни своего письма. Значит, взяла на память. А может, выбросила, как ненужный клочок бумажки.

Спать он не мог, ворочался на диване, вскакивал, подходил к окну, надеясь увидеть там, в переулке, знакомую фигуру, до полуночи пытался слушать радио, но никак не мог взять в толк, о чем ему вещает репродуктор. Оказывается, бывают и такие минуты, в которые жизнь теряет свою ценность, становится совершенно ненужной и бесцельной.

Андрей открыл потайной ящик в столе, где хранились документы, письма и револьвер. Он взял его в ладонь, ощутив холодок рукоятки, как бы предвещавший гибель. Но нет, он не сможет застрелиться, не посмеет оставить ее одну…

Утром едва он открыл дверь в коридор, как на него коршуном налетела Берта Борисовна. Казалось, она караулила его у двери.

— Ваша Ларочка вернулась? — грозно осведомилась она.

— А вы знаете, где она?

— Это я вас должна спросить, где она! Но разве вы можете ответить мне на такой простой вопрос, если вас сутками не бывает дома!

— Работа, Берта Борисовна,— попробовал оправдаться Андрей.

— Ах, перестаньте сказать! — возмутилась она.— А раньше что, не было работы? Но я всегда видела вас вдвоем и так радовалась вашему счастью. Поверьте, если счастье не приходит в твой дом, то твое счастье уже в том, что ты радуешься счастью соседей! Как можно не ценить такую женщину, как ваша Ларочка, вы можете мне сказать что-нибудь вразумительное? О вашей любви надо писать роман, слагать поэмы и оды! Конечно, очень жаль, что сейчас нет таких писателей, как Тургенев, а все эти современные щелкоперы, разве они что-нибудь понимают в любви? И все же скажите мне на милость, как вы надеетесь разыскать свою любимую жену в этом водовороте? Это же не город, это целое государство!

Андрей, поникнув головой, оторопело смотрел воспаленными глазами на Берту Борисовну, будто она говорила не на русском, а на каком-то чужеземном языке.

— А может, и не надо искать? — Андрей проговорил эту Фризу столь растерянно, что Берта Борисовна испугалась.

— И вам не совестно задавать такие глупые вопросы? До сих пор я считала вас умным человеком. Выкиньте это из своей головы незамедлительно! А если я вам сообщу сейчас нечто такое, отчего вы сразу позабудете свои дурацкие подозрения? Идите сюда, ревнивец, в мою комнату. Я же не буду сообщать вам великие тайны так, чтобы их услышала вся Москва!

— Какие тайны? О чем вы говорите? — едва слышно пролепетал Андрей, медленно идя вслед за Бертой Борисовной и холодея от внезапно охватившей его тревоги.

Она плотно прикрыла за ним дверь и усадила его в кресло.