Диктатор

«Зачем? - не давала покоя шокирующая мысль. – Зачем он умышленно причинил мне боль?».

- Есть какой-то ресторан поблизости? – спросил Макс.

- Да, дальше по улице, - безразлично отозвалась Золотарёва, всё с тем же отсутствующим выражением. Словно здесь была лишь физическая оболочка, машинально реагирующая на окружающий мир.

- А ты что будешь? – спросил он её, сделав заказ официанту, когда они оказались за столиком.

Милена моргнула. Словно только сейчас поняла, что они уже в ресторане.

- Не знаю, - рассеяно отозвалась она. – Салат. Овощной. Любой.

Макс наблюдал за тем, как бессмысленно она ковыряет ингредиенты принесённого ей «блюда», и не знал, что ещё может сделать, чтобы привести её в чувство.

В местном «бутике», где он прибарахлился, она покорно сидела с таким же отсутствующим видом, не видя ничего вокруг. Это пугало его гораздо больше, нежели бы она ревела и истерила, как любая баба.

Когда они вернулись в квартиру, она ушла в спальню и больше оттуда не вышла.

Он заглядывал пару раз. Она просто лежала, глядя в одну точку, временами теребя пододеяльник.

В тишине глубокой ночи ему казалось, что он слышит даже её дыхание, что уж говорить о шорохе простыней и гудках по ту сторону связи.

Она кому-то звонила.

«Да», - узнал он голос Медведя.

- Зачем ты это сделал?

Макс часто наблюдал за ними в последнее время. Его поражало то, как, порою, президент с любовницей понимали друг друга без лишних слов.

«Чтобы ваша легенда звучала убедительнее, - ответил диктатор. – Или не имела значения, если провалится, - добавил он».

- Я не об этом, - произнесла она.

Медведев ответил не сразу.

«Чтобы тебе было легче».

- О чём ты?

«Астахов сможет сделать тебя счастливой».

- А ты нет?

«Нет».

- Почему?

Тяжёлый вздох. Макс почти видел перед внутренним взором, как Медведь устало потёр переносицу.

«Я не создан для семейной жизни».

- Я и не смогу никому подарить семью, - не отступала она.

«Семья не определяется наличием детей, Мили».

- А чем?

«Единством».

Они помолчали какое-то время.

«Я много думал об этом, - вновь заговорил Медведь. – Чертовски много, Сокровище. И я бы хотел. Если бы мог. Ты единственная женщина, с которой бы я хотел создать нечто нормальное».

- Но? – услышала она между строк.

«Ты сама говорила, что не встречала ранее таких, как я».

- Да, - согласилась она.

«Я – нечто за рамками нормальности. Нечто большее».

Милена усмехнулась.

- Как скромно.

«Это правда. Мне никогда не будет достаточно того, что всем остальным. Я рождён править. Я не могу без этого. Не могу просто сутками сидеть у камина, или на крыльце, снова и снова, каждое чертовое утро и вечер встречая рассвет и закат. Вообще не могу просто сидеть. Где-либо. Без действий».

Милена знала, что это правда.

«Я боюсь, что даже если попробую, в конце концов, возненавижу тебя, - продолжил диктатор, добивая. Правдой. – Что я пожертвовал всем ради тебя. Что ты лишила меня этого, - поправился он. – Но я желаю тебе счастья, - добавил он».

Золотарёва вновь усмехнулась.

- Ты просто отдаёшь меня? – спросила она, похоже, отказываясь в это верить. – Это конец?

- Да, - уверенно ответил один из самых могущественных людей на планете.

- Я не вещь, - зло произнесла Милена и явно сбросила вызов, судя по звукам.

Слёз Макс так и не услышал.

Глава 55. Защитник

Милена не могла уснуть, снова и снова прокручивая в уме полуночный разговор, пытаясь понять, осознать, принять и набраться сил жить дальше.

Она бросила взгляд на окно. Комнату уже давно залил солнечный свет. По ощущениям было часов десять утра. Она взяла в руки телефон.

10:15

Золотарёва поднялась и поплелась в душ. Что толку лежать? Это ничего не изменит. Она уже всё это проходила. Гораздо хуже.

«Хорошо, что сейчас лето», - подумала она, облокотившись о косяк спальни.  Ей всегда было легче справиться с чем угодно среди зелени, на свежем воздухе.

Её взгляд скользил по спящему, лежавшему на животе, обнажённому по пояс мужчине. Он ещё спал.

Красив. Это она и ему говорила. Немного перекачан на её вкус, но это неважно. Мужчины старше Золотарёвой на двадцать лет тоже никогда не были в её вкусе.

Между нею и Максом больше не было той неприязни, что была ранее. Враждебности. Он, вроде, даже изменился. Появилась благодарность, когда он спас ей жизнь. Признательность. Готовность телохранителя отдать за неё жизнь потрясла, на время дезориентировав, но в груди ничего не ёкало и не замирало.

«Интересно, а он знает, что стал «счастливым» обладателем «щедрого» дара от самого диктатора? – усмехнувшись, подумала Милена. – Получил б/у бабу из-под самого Медведя? Его, наверняка, тоже не спросили. Все мы лишь Его фигурки на шахматной доске», - печально закончила она, оторвавшись от косяка и направившись в ванную.

Вода привела в чувство.

Золотарёва намотала на тело полотенце и вышла.

Астахов уже сидел, ероша короткий ёжик. Такие «стрижки», визуально превращавшие их обладателей в уголовников, ей тоже никогда не нравились.

- Доброе утро, - произнёс он первым, повернувшись на звук открывшейся двери.