Диктатор

Вот такие мысли в мгновение ока пролетели у меня в голове.

— Конечно, слышал! Я отлично знаю правила безопасности! — с чувством ответил я на заданный легилиментом вопрос чистую правду. И поэтому следующая фраза оказалась особо неожиданной:

— Так почему же им не следуете?

Глава 100. Менталист. Часть II

"Черт! — мысленно выругался я, начиная догадываться, откуда у меня появились голоса в голове. — И по времени совпадает… Черт, черт, черт!"

— То есть?..

— Вы правильно догадались. Жаль только, что слишком поздно. Да. Происходящее с вами — результат вашего же самостоятельного изучения окклюменции.

— В чем именно я ошибся? Эта ошибка — серьезная или нет? Что теперь со… чем мне это грозит? Можно ли это исправить? И как? — откровенно засыпал я вопросами волшебника. Мне в этот момент стало как-то совсем не до соблюдения английских манер.

— Сколько сразу вопросов! Давайте я буду отвечать на них по-порядку, а вы зададите свои вопросы после того, как я закончу. Договорились?

— Принято, — кивнул я после короткой паузы, пошедшей на обуздание нервов.

— Хорошо. Как вы, наверное, догадывались до начала изучения и уже смогли отлично прочувствовать после — практиковать окклюменцию очень полезно. Благодаря этому улучшается память, увеличивается скорость мышления, и, наконец, можно без использования волшебной палочки сопротивляться вторжению в разум. Казалось бы, с таким набором плюсов окклюменцией должны в обязательном порядке заниматься все без исключения, причем начинать чем раньше, тем лучше, не так ли? Но этого никогда не было в прошлом, ни у кого не наблюдается сейчас и никогда не будет в будущем. Почему же?

"А действительно, почему?" — мысленно согласился я.

— Причина таится в серьезных минусах, которые, как яркий пример дуализма всего сущего, проистекают из и являются естественным продолжением плюсов. И ваш случай тут весьма показателен. Можно даже сказать, академический пример того, как делать не нужно.

Итак. Начав изучать окклюменцию, вы, как и требовалось в книгах, создали в своей изначально аморфной, неструктурированной памяти некий центр. Название у него, в зависимости от того, чью вы книгу читали, может быть разное. У нас это — "веретено"; на континенте — "крупинка", та, на которую нарастает жемчужина; на востоке — "кристалл", "сапфир разума"; в Индии и Китае — "стебель лотоса". Смысл однако у всех, как вы видите, похожий. Это нечто такое, на что у вас в памяти с каждой новой тренировкой накручивается, осаждается или кристаллизуется все больше и больше воспоминаний. Воспоминаний, доступ к которым у вас — быстрый и легкий, а у чужих легилиментов — долгий и непростой.

А вот чего в книгах обычно не пишут, а если и пишут, то буквально парой слов, так как предотвратить это никак нельзя в принципе, так это о том, что упорядоченные воспоминания становятся в процессе уже немного не такими, как были до этого. В процессе структурирования они слегка искажаются. Точнее, искажаются не сами воспоминания, они, наоборот, становятся только отчетливее, а их восприятие, которое и составляет основу вашей личности. Так, вы можете прекрасно помнить нанесенную вам обиду, отчетливо помнить, что надо отомстить, но при этом не будете больше испытывать тех эмоций, которые и заставили вас подумать о мести. Можно, конечно, очень сильно обобщая, сказать, что с воспоминаний удаляется эмоциональная составляющая, и они становятся похожими на просмотр чужих в омуте памяти.

"И что?" — подумал я.

— "Быть спокойным и рассудительным — что в этом плохого?" — наверняка хотите спросить вы. Я на это отвечу — ничего. Быть спокойным и рассудительным — это нормально и полезно, особенно человеку, облеченному силой и властью. Вот только беда в том, что чем дальше практикуется окклюменция, чем больше мыслей и воспоминаний переоценивается, "наматывается" и закрывается щитом, тем менее эмоциональным, "сухим" и "холодным", как весьма емко подобрали термин вы, становится волшебник. Из-за отсутствия учителя ваше спокойствие постепенно трансформируется в безразличие, рассудительность — в бессердечность. Трудно? Плохо? Неприятно? Это ничто по сравнению с тем, во что превращается жизнь самоучки после грани. Старые окружение, работа, налаженный быт могут показаться отвратительными. Бывшие желания потеряют свою привлекательность и остроту. Зато появятся новые, совсем неожиданные. Удовлетворение новых потребностей, учитывая область приложения ваших родовых магических даров, мгновенно станет всеобщей проблемой, со всеми вытекающими из этого последствиями. Вы понимаете, на что я намекаю?

— Э-э-э… Нет.

— Статут Секретности не рассчитан на появление очередного Мастера Смерти, повелевающего ордой нежити в центре Лондона. Да и Министерство вряд ли такому магу обрадуется.

— И как это связано с окклюменцией?